Форум » «Ларец со сказками» » [осень 2001 г.] Непристойное предложение » Ответить
[осень 2001 г.] Непристойное предложение
Storyteller: Время действия: осень 2001 года. Место действия и его примерное описание: дом Гарри Поттера, оставленный ему Сириусом Блэком, где они около полугода живут вместе с Джинни. Действующие лица: Гарри Поттер и Джиневра Уизли. Ситуация: на какие только задумки не приходится идти решительным девушкам, чтобы подтолкнуть своих тормознутых мужчин к важным шагам? Мисс Уизли нельзя отказать в изобретательности, также, как юному мистеру Поттеру нельзя не отдать должное в его таланте не замечать очевидного. Кто кого или кто в доме хозяин? Все знают ответ, но Гарри, в своём амплуа, ради приличия сопротивляется этому. /ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН/
Ответов - 10
Ginny Potter: Она трансгрессировала прямо на порог дома и чуть покачнулась при, так называемом, приземлении, потому что в руках у бывшей гриффиндорки была огромная охапка роз. Букет весил едва ли не больше самой Джинни, которая хоть и была довольно физически развитой благодаря квиддичу, но при этом так и осталась со школьных лет обладательницей хрупкой и тонкой фигуры. Видимо, вместо пышных форм матери семейства Уизли, она унаследовала долговязость отца, чем сама Джинни была вполне себе довольна. Она вошла в дом и, скинув балетки, прошла в кухню, где, конечно же, даже несмотря на позднее время, еще не горел приветливый огонек. Поставив цветы в вазу, она направилась в душ, чтобы смыть с себя всю усталость сегодняшнего дня. Пока она стояла под горячими струями воды, Джинни раздумывала над сегодняшним днем. Что ж, сегодняшняя игра была решающей в этом сезоне и она была выиграна, правда не малыми силами, но, честно говоря, бывало и похуже. Ее куда больше расстраивал тот факт, что самый важный человек в ее жизни снова этого не увидел. К слову, последнее время Гарри часто пропускал ее игры. Она не просила его присутствовать на каждой, но разве он не мог уделить ей хоть немного времени, когда это было так важно для нее? Но он был жутко занят на своей новой работе, наверное, настолько, что, не смотря на то, что они встречались уже несколько лет и уже полгода как жили вместе, Гарри до сих пор не сделал ей предложения, и Джинни не была уверена, собирается ли он это делать вообще. Это, кстати, послужило второй причиной (после пропущенной игры), по которой она притащила подаренный букет домой. Играя в популярной квиддичной команде, девушка не была обделена вниманием поклонников, просто она старалась не акцентировать внимание парня на этом факте, потому что на самом деле, кроме него ей никто и не был нужен. Но сегодня был иной случай. Охапку ярко красных роз ей подарил тот самый Майкл Корнер, с которым она встречалась еще в Хогвартсе. Он пришел на игру с другом и, зная, что в одной из команд играет его старая знакомая, решил порадовать девушку таким вот образом. В любой другой день она может и не принесла бы их домой, зная, как Гарри может отреагировать на новость о том, что ее бывший парень подарил ей такой букет. Но сегодня Поттер сам нарвался на грубость, так что почти сотня роз возвышалась посреди кухня, как алое знамя обиды девушки. Да, она хотела позлить нахального Золотого мальчика, который пропустил практически самую важную игру этого сезона. Дополнительным толчком к такому поступку явилась еще и удивленная, хоть и абсолютно беззлобная, фраза Майкла «Ты почему все еще со своей фамилией? Я думал ты уже давно миссис Золотой мальчик». Нет, никакой, миссис она еще не была и кажется, что Гарри едва ли вообще задумывался об этом. Джинни вышла из душа, переоделась, и пошла в кухню, на ходу расчесывая влажные волосы. Ей нужно было приготовить ужин. Сегодня, пожалуй, будет что-нибудь остренькое. Хлопок двери она услышала как раз в тот момент, когда закончила готовить острую томатную пасту к спагетти. - Привет, милый, - поздоровалась бывшая гриффиндорка, но с места не сдвинулась, даже не поцеловав парня, как делала всегда, когда он возвращался домой. - Как день прошел? – поинтересовалась она совершенно обыденно. А что? Разве что-то происходит? Может кто-то пропустил важное событие? Или на кухне стало слишком много ярко красного?
Harry Potter: Гарри рухнул на стул, едва зайдя в дом, хотя, его появление вернее было бы назвать словом заполз, настолько он вымотался на работе. Он, конечно, отметил, что любимая женщина хлопотала на кухне, но встретила его весьма холодно, что без лишних комментов олицетворяло её нарочито бодрое выражение без тени ехидства, как одна из стадий того её состояния, когда нужно было спасаться бегством как минимум километра на три, чтобы не снесло бураном. Никакие приступники, за которыми Гарри с энтузиазмом гонялся, не столь уж давно поступив в Аврорат, не устояли бы перед желанием Джинни придушить кого бы то ни было, в состоянии разъярённой гарпии она способна была заставить поджать уши не только Мальчика-который-выжил, но и всех остальных, кому посчастливиться выжить с ним вместе по собственной неосмотрительности. Будь Гарри чуть менее благородным, он бы, пятясь к двери, укрылся бы у Рона и Гермионы или, на худой конец, у Джорджа, но подвергать друзей такому риску быть избитыми, как и виновник происшествия, он не имел права. К слову, потерей памяти Гарри не страдал, и прекрасно понимал, что так вывело из себя Джинни. Он не успел на её игру, потому что один из негодяев, что пытался оставить в их мире свой пакостный след, не внял его призывам не стоять у него на пути к полю болельщиков, потому, как, в противном случае, он будет подвергнут пытке злящейся Джинни вместо невинного допроса с применением заклинаний, о котором ему осталось бы только мечтать. Преступник не оценил этого щедрого предложения, так что пришлось им побегать, в то время, как Джинни летала, наверняка высматривая в поле зрения заблудившегося где-то парня. Как прошёл матч? Кхм. Я хотел сказать, что действительно старался попасть туда, и даже не буду пытаться обвести тебя вокруг пальца, что по дороге меня застало землетрясение. Это был всего лишь крохотный ураган. Он попробовал растянуть на губах невинную извиняющуюся улыбку, но не сработало. Ещё бы, он совершил ещё один мужской грех. Так торопился предстать перед светлыми очами своей любви, что и думать забыл о такой мелочи, как возможность задобрить её сердце и смягчить душу букетом цветом. Впрочем, кто-то порасторопнее позаботился об этом вместо него. Гарри поджал губы, моментально помрачнев. Он был всего лишь молодым парнем, которому и в голову бы не пришло решить, что этот веник тут стоит не случайно, тем более, так на виду. Будь здесь Гермиона, она бы просветила его, ведь она, в отличии от своих бравых, но истинно мальчишеских, друзей, скудоумием не отличалась. Это что? Его голос звучал раздражённо, с тихой, отчётливой яростью. Ему бы помалкивать после того, что натворил, но такого стерпеть он не мог. Протянув руки к букету, он выудил оттуда карточку, не потрудившись её прочитать, ему достаточно было бросить взгляд на имя. Майкл как его там, гад. Майкл Чтоб Его. Майкл-который-останется-без зубов. Гарри с видимым спокойствием, хотя у него даже руки дрожали, как у древнего невроистерика, подошёл к окну, открыл его попытки с третьей, настолько у него ходили руки ходуном, и вышвырнул туда букет с таким ускорением, что, бегай он вот так за бандитами, не опоздал бы на важный матч. Значит, пока я "прохлаждаюсь" на работе, ты находишь время поворковать с драгоценным Майклом. Ну и как пообщались, весело, вспомнили старые времена? Его взгляд метал такие молнии, что им позавидовал бы его венценосный шрам на лбу. Но по-прежнему и в голову не приходило что-то вроде светлой мысли, что маскарад устроен для него.
Ginny Potter: Она с почти невозмутимым видом помешивала остывающую пасту, мол «красиво стелишь, фраерок, давай-давай рассказывай про очередного преступника, который мечтал быть пойманным и причем именно тобой.» Конечно, других-то в аврорате не работает, или работает, да только семья для них по важней. А они к тому же и семьей не были. От всех этих мыслей Джинни начинала еще больше злиться, но продолжала хранить молчание, ждала, когда парень заметит букет. Тот и заметил. И ни о каких дальнейших извинениях теперь не могло быть и речи. В другом случае она может быть и стала бы его уверять, что это просто букет, который не имеет никакого значения, что глупость ревновать ее к парню, с которым она встречалась на пятом курсе, что он самый лучший и самый главный мужчина в ее жизни. Но сегодня, она была слишком обижена и взвинчена, чтобы переживать о том, что ее ненаглядный Поттер злиться на нее, а еще и на Майкла, который, бедняга, и вовсе был тут не причем. Букет был поставлен в центр кухни с одной очень конкретной целью – разозлить Гарри, заставить его встряхнуться и понять, что ему придется научиться совмещать свою многообещающую карьеру и Джинни. Но цель была достигнута пока только на половину. Гарри действительно был разозлен, но многообещающих выводов пока что не сделал, потому что ревность захлестывала его с головой, видимо блокируя какие-либо светлые чувства, и даже чувство вины, которое буквально секунду назад было на поверхности. Она на секунду отвернулась, чтобы поставить многострадальную тарелку с пастой, и именно в этот момент она услышала, как Гарри открывает окно, резко обернувшись, Джинни увидела, как парень выкинул ее букет. - Поттер, ты нормальный? – вскинулась бывшая гриффиндорка. Букет было и правда немного жаль, уж больно красивыми были цветы, но суть была даже не в этом. Это был букет, подаренный ей, подаренный человеком, который в отличие от самого Гарри был на ее игре и видел победу команды. И хотя она абсолютно ничего не чувствовала к Майклу Корнеру, здесь это не имело никакого значения. Она быстро приблизилась к Поттеру. - Ох, конечно, я нахожу время, хоть кто-то из нас двоих должен его находить, верно? – при каждом слове она грозно тыкала парня в грудь тонким указательным пальцем, - Наверно, это потому что моя работа бездарна и не стоит внимания, я же не крутой аврор, у меня и времени свободного вагон. Вот и трачу, как могу, - карие глаза метали молнии. - А тебя что-то не устраивает, милый? – последнее обращение вышло уж слишком приторным, но Джинни уже слабо контролировала себя, чтобы сдержать язвительность. Только он, умел заводить ее с пол оборота, только он умел ее так квалифицированно доводить до точки кипения, только он был тем единственным, чью ревность и порой сложный характер она была готова терпеть всю жизнь. Но сейчас все эти мысли были где-то далеко, на периферии сознания. Джинни даже не задумывалась о том, что это она его спровоцировала и сама же влипла в свою провокацию, потому что внутри уже полным ходом разгоралась злость на своенравного и ревнивого Поттера.
Harry Potter: Гарри с самым хмурым видом наблюдал за тем, как Джинни теряет самообладание, которым, находясь рядом с Поттером больше пары часов, приходилось запастись сполна. Он сложил руки на груди, готовый выслушать немедленные оправдания с видом святого покаяния, как минимум, но он, с другой стороны, что, не знал Джинни, которая умела налетать на него не хуже фурии. Вместо того, чтобы благоразумно выпрыгнуть в окно за букетом, сдуть с него пылинки и сказать Джинни, что так и было, Гарри прошипел ей в ответ с весьма раздражённым видом поруганной гордости. Нормальный? Был, до той поры, как тебе не взбрела в голову чудная идейка скоротать вечерок с Майки. Вот, сейчас, сбегаю к Чжоу на чаёк, и снова стану нормальным, не возражаешь? Хотя, что это я спрашиваю, ты же не очень интересовалась моим мнением, принимая этот букет. Тэкс, она ещё и называет его милым так, что хочется временно забыть о том, что он уже взрослый мальчик, а снова превратиться в того, кто имеет полное моральное право рвать и метать, топать ногами и закатывать истерии. Вот только разве была тогда рядом с Гарри мама, которая погладила бы его по головке и отец, который, шутя, отвесил бы ему подзатыльник? Зато были Дурсли, которые научили его, что своё мнение лучше заткнуть обратно, откуда оно пришло, всё целее будешь. Так что, в каком-то смысле, перед Гарри не было того примера, как должны строиться отношения между людьми. У него был, разумеется, Рон, но тот, как и Гарри, поджимал уши, как только Гермиона недобро косилась в сторону половника. Только сегодня Джинни, по мнению Гарри, перешла ту грань, которую переходить не стоило, и его заносило на поворотах, так как фантазия услужливо рисовала картины, при каких именно обстоятельствах этот букет мог оказаться в её руках, и противную лыбу Корнера, который, наверняка, думал, что этот веник способен пошатнуть их отношения. И, судя по всему, проводишь это время очень весело, какая досада, что я тебе помешал. А ты Майкла, случайно, к нам не пригласила? Чего уж так, в следующий раз не плошай. Магии повезло, что Гарри научился её контролировать, иначе случай с тётушкой Мардж показался бы их нынешнему дому милой шалостью, доски с кирпичами ходили бы ходуном в неведомой пляске. И ничего, если бы парочка свалилась точно ему на макушку, он бы даже не заметил того, что лишился своей головы за всем тем гневом, что рвался немедленно придушить Майкла за то, что полез в сторону его женщины, стремясь на эту самую сторону её перетянуть. Какие там турниры трёх волшебников, какой Воландеморт? Женщины, вот кто способен заставить выжить из ума и вышибить весь бух. Каких мерлиновых карлсонов ты меня обвиняешь в этом? Каждый из нас занимается тем, чем хотел, разве нет? И, видишь ли, моя работа подразумевает, что иногда я вынужден оттаскивать себя за руки и за ноги даже от тебя, но ты, как я вижу, прекрасно пользуешься моментом. Зубы скрипнули в отчаянной попытке доказать свою правоту. Пусть он в глубине души понимал, что сам был виноват, что постоянно оставлял Джинни одну в их ставшим достаточно уютным, но пустым без их весёлого смеха доме, что сам давал Майклу возможность так запросто к ней подойти, и вообще допустить мысль, что ей можно вручить букеты. Мерзкий подхалим. Так как всерьёз бесится на Джинни с желанием её придушить он не мог, приходилось воображать, как он применит всё, чему успел научиться с аврорате, на Майкле, чтобы знал, куда не нужно совать свой длинный нос. Мерзкий, поганый и длинный. Когда-то с таким отвращением он думал только о Снейпе. Но это было очень давно. Всё прекрасно, дорогая. За исключением одного. Не обижайся, когда я придушу этого придурка. Он, конечно, очень тебе нравится и всё такое прочее по теме, так что заранее приношу свои извинения. Глубочайшие, милая. Обычно любого рода скандалы, будь то лёгонький бриз или сносящий крыши близлежащих домов вихрь, переходящий в жизнеопасный ураган, Гарри умело его гасил, своевременно поймав разбушевавшуюся Джинни в свои крепкие, нежные, но решительные объятия. Несмотря на то, что он, казалось бы, как и Рон, должен был выработать иммунитет к подобным скандалом, это будучи подростками они оба подпрыгивали, чуть ли не ударясь макушками друг о друга или о потолок, когда миссис Уизли начинала вопить на мужа так, что кровь стыла в жилах, и даже Воландеморт бы трусливо поджал хвост и кинулся бы прятаться, и ни у кого бы не возникло мыслей его винить (видимо, потому он и не женился), однако, до сих пор Гарри впадал в лёгкий ступор, как только дома начинал развиваться скандал. Радовало, что не один он такой, и Рон тоже, судя по его словам, так и не научился перестать поджимать уши перед праведным гневом Гермионы. Хотя, разве Джинни была бы Джинни, если бы вот так запросто не сочетала леденящий холод с пожаром, который словно срывался с её губ и огненных волос. Она сводила его с ума и, будь Гарри не так сильно взбешён тем, что устроил тут Майкл, предпочёл бы восстановить мир в их паре куда более привлекательным и совсем неприличным способом.
Ginny Potter: Неужели они всегда были такими? Несдержанными, невыносимыми. Да, наверно. Просто тогда было другое время. Время, когда им приходилось решать не по годам серьезные вопросы, делать выбор, принимать взрослые решения. Время, когда они откладывали все на потом. И вот сейчас настало это самое «потом». Когда они могли быть вместе, могли не бояться, могли жить спокойной жизнью. Никто не обещал, что будет легко, но смотря на разъярённого Гарри, она вдруг подумала о том, что может быть его преданность работе в ущерб личной жизни, его нежелание делать ей предложение – все это является отголоском тех лет. Когда они были вынуждены ставить какие-то высшие цели впереди своих собственных потребностей и желаний, когда они откладывали устроение своей собственной жизни на неопределенный срок, потому что их отношениям не было места среди руин. Но война закончилась несколько лет назад. И они не могут вечно оглядываться на нее, не могут вечно откладывать свои отношения в долгий ящик, потому что именно здесь и сейчас им самое место. И она была готова бороться за это, как когда-то боролась за возможность построить их с Гарри счастье в будущем. Все эти мысли пронеслись в ее голове буквально за несколько мгновений, они были своеобразным фоном разгорающегося огня, раскаленных ссорой эмоций. Она обязательно подумает об этом неожиданном для себя открытии потом, а сейчас, она огреет Поттера чем-то потяжелее и популярно объяснит ему почему он больше не может ставить работу превыше всего остального. - Давай, иди к своей Чжоу, или может еще к кому, с кем ты частенько задерживаешься на работе! А я по твоему настоятельному совету приглашу Майкла на чай, почему бы нет? Ты-то не всегда удосуживаешься появиться до того, как ужин еще не остыл, а я не заснула, ожидая тебя. Хоть кто-то получит горячее блюдо в этом доме!, - она резко махнула рукой, задевая тарелку, которую достала для того, чтобы нарезать салат. Тарелка со звоном разбилась об пол, но она, кажется, даже не обратила на это внимания. Она слишком злилась, на его слова, на его действия, на то, что он не понимает, для чего стоял тут этот многострадальный букет. Она знала, что работа значит для него очень много, что аврорат - это то место, где он смог найти себя, где он мог делать то, что умел и то, к чему привык, где он продолжал воевать и сражаться за высшую справедливость. И она была рада, что в его жизни было его «дело», то, что увлекало его также, как ее увлекал квиддич. Но им было всего по двадцать, а она уже минимум один раз в неделю засыпала в одиночестве, так и не находя в себе сил дождаться парня после полуночи. А что будет дальше? Она знала, что с его талантами и рвением его ждет быстрое продвижение по службе, а значит легче не станет. Он будет возвращаться позже и задерживаться чаще. При таком раскладе стоит ли вообще задумываться о семье, и уж тем более о детях? Именно поэтому они должны расставить все приоритеты сейчас. Потому что если эта повседневность поглотит их сейчас, то они уже никогда не смогут вынырнуть на поверхность. - Почему я тебя обвиняю? Что ты, любимый, в чем ты повинен, разве это ты возвращаешься, когда я уже сплю? Разве это ты пропустил четыре моих последних матча, включая решающий? Разве это ты так и не понял, какого Мерлина я притащила в дом именно сейчас, именно этот букет, хотя у меня их с десяток после каждой игры, о чем ты никогда и не знал? – в карих глазах что-то едва заметно изменилось. К вихрю поглощающих эмоций примешался едва заметный оттенок обиды. Неужели он не понимал, что это букет лишь символ. Просто повод, попытка девушки обратить на себя внимание. Заявить о том, как сильно она нуждается в нем, в его внимании, как дико она скучает по любимому человеку.
Harry Potter: Какое-то время он молча сверлит Джинни взглядом, не веря своим ушам. И всё это она говорит ему? Она всегда обладала взрывным темпераментом, но так, чтобы в наглую чуть ли не любовника в их дом притащить за руку, такого он и вообразить себе не мог. У страха большие глаза, и, конечно же, он уже нарисовал в голове картины того, как Джинни воркует со своим бывшим парнем. Так часто бывает, ты выбираешь того, кто по сердцу, а потом встречаешь свою былую любовь, и что-то внутри щёлкает. Вдруг этот Майки добился в их годы куда большего, чем Гарри, может, он стал куда более обходительным и вообще Джинни уже пожалела о том, что тогда ушла от него. Ты нарочно меня выводишь, Джиневра? Между прочим, я не для себя стараюсь, а чтобы ты могла ни в чём себе не отказывать, по мере моих возможностей и сил. Я всего лишь не хочу, чтобы ты жила, как я когда-то, это смахивает на преступление? Невозмутимый тон давался ему нелегко, в нём явно звенели совсем другие нотки, агрессивные, что всегда появлялись в его голосе, когда он готов был сорваться и психануть. Он и раньше был раздражительным пареньком, а после всех задушевных встреч с Воландемортом, который иногда преследовал его в снах и теперь, стал совершенно несносным. Возможно, Джинни ждала, когда его внутренний мир устаканится, но вряд ли она могла понять, что вряд ли это может измениться, слишком тяжёлая на него легла печать тогда, когда он не был к этому готов, как бы не храбрился перед Альбусом Дамблдором. Это непросто, почти все свои юные годы осознавать, что твоим близким с тобой во главе грозит смерть от руки самого тёмного волшебника, который никого не пощадит, и в их гибели будешь виноват только ты, потому, что родился на свет. Что до уровня жизни, он и правда старался, не щадя себя и своих сил, на благо их молодой семьи, коей давно считал себя с Джинни. У них обоих мало что было в юные годы, и хотелось всячески её баловать. Но, как водится, приходилось выбирать, вниманием или деньгами. И он старался накопить капитал, чтобы через несколько лет ничто им не мешало, но Джинни никогда не отличалась терпеливостью. И за это, помимо всего остального, он её любил. С десяток букетов? Это только милашик Майки старается, или у тебя есть целая тайная личная жизнь, в которую меня не обязательно посвящать? Тарелка покатилась на пол, но он также не обратил внимания, поглощённый их неожиданным спором, который, как ему показалось, означал, что она хочет бросить его. Что ж, заслужил, ведь её обвинения испугали его тем, что в них каждое слово было правдивым. Но, вместо того, чтобы пойти на попятный, сделать выводы, извиниться, он ухватился за спасительную соломинку по имени её бывшего парня, хотя уже начинал понимать, что ревновать к нему глупо, слишком Джинни смотрела на Гарри особенно, так, как не смотрела на Майка во времена их романа. И зачем, позволь всё-таки поинтересоваться, ты притащила сюда этот веник? Будь мы женаты, я бы подумал, что ты очень напрашиваешься на развод. И всё-таки он взбесился. Что она себе позволяет, держит его за дурака, которого можно пугать тем, что наставит ему рога? Он, не особенно стараясь себя контролировать, выхватил с полки чашку, и запустил её вслед за букетом, не думала же Джинни, что только она может отвести душу таким образом. Неплохая разрядка, но недостаточная для сегодняшних дебатов. К слову, почему же они всё ещё не женаты? Гарри ведь был уверен в своих чувствах также, как и в её. Но он слишком боялся расслабиться, погрузиться в их счастье, как когда-то сделали его родители. У него началась настоящая паранойя, что, стоит им только достигнуть того, о чём оба мечтают, как их счастье раздавят, не оставив от него даже пыли. Он должен был через это перешагнуть уже давно, но этот шаг давался ему словно поход по обезвоженной пустыне. Он приподнял руки вверх, призывая Джинни умолкнуть, и не наговорить того, о чём оба потом будут жалеть. Я не это хотел сказать, стоп, Джинни, слушай. Мы так договоримся незнамо до чего. Что на тебя нашло? Я знаю, что далёк от совершенства, но я не знаю, что мне сделать, чтобы не потерять тебя. Ты от меня отдаляешься, и я действительно не удивлюсь, если моё место займёт этот Майки. Он что, действительно тебе нравится? Говори правду, не стесняйся. Гарри раздул ноздри от злости, сложив руки на груди. Раз уж Джинни решила выговориться, он не будет её останавливать. Гарри раздул ноздри от злости, сложив руки на груди. Раз уж Джинни решила выговориться, он не будет её останавливать. Он с трудом перевёл сбившееся дыхание, он до дрожи в руках и коленках боялся её потерять, что однажды у неё откроются глаза на то, что он обычный выскочка, на которого непонятно за что свалилась слава, откровенно говоря, за чужие заслуги, но он устал это доказывать всем, кто видел в нём спасение волшебного мира. Слава эта принадлежала по праву Дамблдору, его смелой матери и Тому Реддлу, уж с последним он явно не хотел её делить, предпочитая откреститься от своего не нужного ему титула. Что он упустил за то время, как пытался очистить их город от новых злодеяний, которых, после уничтожения Реддла, особенно меньше не сделалось? Если он не давал своей девушке нужного диапазона ласковых слов и нежных объятий, не захотелось ли ей всё это найти на стороне или, того хуже, послать его лесом? Он по-прежнему не в ту сторону понимал то, что она пыталась ему донести. Хотя, где-то в глубине души, наверное, отдавал себе отчёт в том, что их отношения застыли. Ему нужно было или отпустить её, дать дышать свободно и с кем-то другим, не таким замороченным и психованным, тем, кто мог бы понять её с полуслова, с тем, кто сделал бы её мир счастливым и уютным, она это заслужила. Но он не мог оставить её даже ради этого, его многострадального благородства не хватало для такого подвига. Или им нужно было решаться на новую ступень, а именно брак и дети. Это было то, о чём он мечтал, но и то, чего он боялся. Пока они не были связаны столь прочными узами, он верил, что никто не посмеет её у него отнять, но стоит ей связать свою судьбу с судьбой Поттера всерьёз и навечно, как это могло измениться. Наверное, стоило наглотаться таблеток против депрессии и успокоительных средств, и сделать, наконец, что-то ценное, а именно предложение, вместо того, чтобы бестолково тыкать её носом в какие-то измены, которые она якобы задумала, чтобы его уязвить, а на деле он был во многом сам виноватым.
Ginny Potter: И когда они успели повзрослеть настолько, чтобы стать материалистами. Чтобы задумываться о счетах, капиталах и доме с десятью комнатами. Нет, Джинни не была настолько наивной, чтобы полагать, что им не придется как и всяким взрослым людям решать финансовые вопросы. Но выросшая в не очень богатой, но очень большой и дружной семье, Джинни просто не умела видеть ту ценность в деньгах, которую обычно видели все остальные. Она верила в то, что счастье не купишь, именно поэтому она никогда не требовала от Гарри космических заработков или чего-то подобного. -Поттер,как ты не понимаешь! Мне наплевать, сколько ты зарабатываешь, я переживу, если мне придется в чем-то отказывать себе, мне не нужны эти капиталы и состоятельность, если я буду ежедневно засыпать без тебя..я просто хочу, чтобы ты был рядом, даже если мы будем с тобой жить в коробке! И ведь она не лукавила. Джинни знала цену крепким семейным отношениям, в отличие от цен на дома в престижном районе. Но, на этом взаимообвинения не заканчивались. Кроме вопросов,касающихся работы, Гарри все еще видел призрачную измену с Майклом. Все-таки она была права, когда решила не приносить многочисленные букеты от поклонников квиддича домой. Не то, чтобы ей не жалко было оставлять цветы, которые увядали без должного ухода гораздо быстрее, но спокойствие Гарри, действительно, было для нее куда важнее. - Гарри, ну конечно, мне дарят цветы. Я играю в популярной квиддичной команде и хотя ты, вероятно, не считаешь это занятие достойным, многие любители этого вида спорта, посещающие матчи, действительно, часто дарят мне букеты, это не тайная жизнь, потому что домой я их не приношу исключительно из-за того, что я знаю твою реакцию, и,кстати, если бы ты почаще бывал на моих играх, ты бы сам прекрасно знал об этих "тайных" цветах - выпалила гриффиндорка, сверля парня взглядом. Она все еще наивно полагала, что после этого объяснения, он, наконец, поймет зачем же она притащила этот многострадального букет и водрузила его на середину стола. Неужели это не было очевидным? Она, фактически, предоставила ему уже всю необходимую для разгадки информацию. Вот только Поттер кажется по-прежнему отказывался понимать очевидных вещей. И следующие его слова стали буквально последней каплей в терпении девушки. "Будь мы женаты, я бы подумал, что ты очень напрашиваешься на развод." Две больные точки в одном предложении. Они не были женаты и она в действительности боялась потерять его. Этот страх особенно накалился в последнее время, когда она стал чувствовать, что их отношения застыли. Джинни понимала, что если они не сдвинутся с этой точки, то очень возможно, что они просто не найдут выхода из сложившейся ситуации. Она почувствовала как на душе заскребли кошки, и ей пришлось закусить губу, чтобы сдержаться хоть еще на мгновение, пока Гарри продолжал свою пламенную речь. - Поттер, ты просто непроходимый дурак! Я от тебя отдалюсь? Мне нравится Майкл? Ты в своем уме? Я люблю тебя почти всю свою жизнь и никогда не любила никого кроме тебя, вне зависимости от того, с кем я встречалась. Но ты перестал видеть меня за своей работой. И именно за этим и стоял тут этот чертов букет! Чтобы ты вдруг неожиданно заметил, что я все еще здесь, что я девушка, которой нужно, чтобы на нее обращали внимание, тратили на нее свре драгоценное время, чтобы ее любили.. Но ты даже не подумал о чем то таком, ты сразу начал предъявлять мне претензии в измене. Джинни вдруг резко отвернулась и отошла от парня в угол кухни. Уперевшись руками в столешницу и так и оставшись стоять к нему спиной, девушка на мгновение прикрыла глаза, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. - Я так больше не могу, Гарри, - вдруг сказала она тихо.
Harry Potter: Но мне не плевать, Джинни. Это ты сейчас так говоришь, потому, что мы молодые, и нам не нужно всего и сразу. Но потом, я боюсь, что просто привыкну, и не смогу что-то изменить, чтобы тебе легче жилось. Нам ещё до тридцати далеко, но я уже думаю о том, что могу начать выдыхаться, рассуждаю, как древний старикан. Как ты меня терпишь? Он с трудом перевёл дыхание, с шумом вдохнув воздух. Может, скандалы изматывают, но он считал, что порой лучше высказаться, чем копить взаимные обиды, а потом обрушить друг другу на голову дубиной или глотать молчаливые слёзы, захлёбываясь во взаимных упрёках с претензиями. Он мрачно усмехнулся собственному открытию. Разве думал Рон обо всём этом, когда женился на девчонке своей мечты? Хотя, они были два идиота, словно из одного теста. Гарри умудрился ревновать Джинни к прошлому, в то время, как Рон умудрился решить, что у Гарри и Гермионы могут быть какие-то страсти. И всё же, это был какой-то застарелый страх, который покрылся слоями моха в его искалеченной душе, он словно боялся, что чего-то не успеет, подготовить им материальную базу, купить своей девушке лучшие украшения, но как за этой глупой гонкой он мог забыть, что может не успеть любить её, просто, безо всяких глупых объяснений. Их столько времени разлучал злобный тёмный маг, ответственность, которую Поттер для себя не просил, но которую принял без истерик и споров, а теперь между ними не было стены, и он словно растерялся, и думал, что если кинется в объятия своей судьбе, эта стена придавит Джинни в самый неожиданный момент. Он навсегда остался связан с Воландемортом чем-то незримым, как будто какую-то свою часть Гарри уничтожил вместе с ним. Пусть эта часть ему не принадлежала, но он жил с ней семнадцать лет, и теперь у него было такое ощущение, словно, чтобы изжить Реддла, ему пришлось покалечить и самого себя. Он вздрагивал каждый раз, если накатывала мигрень, ловя себя на мысли, что снова машинально тянется к своему шраму на лбу и просыпается в ледяном поту. Может, он не хотел, чтобы Джинни заметила, что он так и не смог до конца найти себя в мирной жизни, и не стремился вернуться с работы раньше, чем делал это. Прости. Джинни, знаю, я идиот, но я..чёрт возьми, я, как и ты, никогда и ни с кем не пытался построить серьёзные отношения, я не жил с девушкой, и понятия не имею, как это бывает. Очень дешёвая отмазка? Сам знаю. Глупое оправдание, но у него нет сценария, по которому строятся отношения. Он ощущал себя инвалидом, калекой, для которого всё не может быть также просто, как для остальных. Но на сей раз, не он ли сам придумывал себе сложности? И теперь, перестав быть надеждой вселенной, не боялся ли, что Джинни увидит его, обычного, ничем особенным непримечательного парня, не особенно красивого или обаятельного, не супер умного, талантливого, но не какого-то незаурядного. Он тихо заговорил, не узнавая свой будто осипший голос. У тебя замечательная работа, тебе всё удаётся, и я радуюсь, видя твои успехи. И хочу быть достойным тебя, а не мальчиком, который сидит на своих лаврах. Он улыбнулся немного печально, Дамблдор задал ему не хилую планку, которой теперь нужно было соответствовать. Хотя, для кого он старался? Ради людской молвы. Какая ему разница до пересудов, если та, ради которой он трудится, не покладая рук, не счастлива от такой жизни. Он загрузился, и понятия не имел, как всё разрулить, невзирая даже на мягкие толковые намёки лучшей подруги и куда менее тактичные попытки Рона его подтолкнуть. Хотя, что с него взять, все, кто знал Гарри, понимали, что упрямее человека сложно сыскать. Джинни отошла в другую сторону комнаты, и он понимал, что она готова заплакать, из-за него. Он готов был прибить любого, кто осмелился бы причинить ей страдания, но что, если этим кто-то был он сам. Он решительно подошёл к Джинни, мягко обвив её плечи руками и развернув к себе, а затем мягко приподнял пальцами её подбородок, заставляя посмотреть на себя. В его глазах плескалось отчаяние, но при этом, и безграничное чувство, которое всецело принадлежало ей вместе с его глупым сердцем, которое не всегда умело настроиться на её волну. Я тоже люблю тебя, Джинни, я думал, ты это знаешь. И мне кажется, я знаю, что нам нужно сделать. Ты права, так больше продолжаться не может. Я вечно куда-то бегу, и почему-то всё время далеко от тебя. А я не хочу так, я хочу быть с тобой. И плевать мне на всё остальное, если из-за этого я теряю тебя. Выходи за меня, Джинни. Перед тем, как он произнёс последнее предложение, его тон говорил скорее о том, что он предложит им закончить отношения, но о таком Гарри и помыслить не мог. И теперь одно её слово, и их жизнь может измениться. Может, свадьба не так уж многое и меняет, если люди любят друг друга, но для мужчины это настоящий подвиг, высказать это вслух. Но, когда он это сказал, то почувствовал, словно с души свалился изрядный валун, который он сам на себя взвалил с энтузиазмом Сизифа. Он смотрел на Джинни во все глаза, и всё же не выдержал. Я не обещаю, что изменюсь до той степени, которой ты хочешь, но мы сможем найти компромисс, если оба постараемся. Может, любовь это ещё не всё, но это самое главное, разве не так? Я хочу, чтобы мы с тобой прожили вместе всю жизнь, как твои родители. То есть...я не просто хочу, чтобы мы сыграли свадьбу, я хочу, чтобы у нас была настоящая семья, я хочу от тебя детей, и чтобы троих, это как минимум. Каждое слово вселяло и в него самого ту уверенность, которую он боялся не почувствовать никогда. Можно долго откладывать их отношения на дальнюю полку, убеждая себя, что им и так хорошо, но почему он должен держать свою бесконечно любимую девушку на расстоянии, когда он, по сути, мечтал о том же. Просыпаться рядом с ней, воспитывать детей с её глазами и его улыбкой, вместе путешествовать, пусть даже это будет какой-нибудь пикник на природе, а не дорогущий курорт. Конечно, это не означало, что он готов был бросить работу, но искать решения, не бежать от ответственности за неё, её судьбу и счастье, за их семью, это было то, чего он хотел. Ему всегда поручали дела, которые не были ему нужны,он не жаждал ни славы, ни борьбы с Воландемортом, но так бездумно бежал от своей собственной мечты. У него заблестели глаза, а сердце забилось с такой скоростью, что он почти перестал чего чувствовать. Сейчас для него существовала только она. К чёрту Майкла, к чёрту букету, и работу ко всем чертям. Будь моей женой, Джинни Уизли. Он уже не хотел, чтобы что-то было иначе. Пусть он не обдумывал днями и ночами, как сделать предложение красиво, но ещё никогда ничего он не делал настолько искренне. В своей манере неуклюже и даже может несвоевременно. Но это было то, ради чего он хотел заново научиться свободно дышать.
Ginny Potter: Она стояла к нему спиной. Он все еще что-то говорил, но его слова оставались где-то на периферии сознания. Она почти физически ощущала, как все рушится, подобно пирамиде, у которой выбили основание. Именно так она чувствовала себя сейчас, как будто ей больше не на что было опираться, как будто она теряла равновесие, как будто она больше не могла находиться там, где была прежде. Как они дошли до такого? Конечно, она слышала все эти рассказы о возможных кризисах в отношениях, но никогда не думала, что что-то подобное может коснуться их. Они ведь так долго боролись за возможность быть вместе, так хотели этого, так мечтали о том, как это будет. Неужели их юношеской любви просто недостаточно для взрослой жизни? Он был прав. Они никогда не строили серьезные отношения прежде, может поэтому им было так тяжело? Может, поэтому они так запутались, успели устать от того, что раньше дарило им лишь радость. Но они должны были остановиться, перестать постоянно бежать туда, где они не видели общего будущего, туда, где он не предложит ей стать его женой, туда, где она перестанет мечтать о детях с его глазами. Гарри был ее единственной и самой большой любовью в жизни, но что если этого не достаточно? Она услышала его тихие шаги и почувствовала как родные руки берут ее за плечи и разворачивают ее так, чтобы она могла смотреть ему в глаза. Джинни опустила взгляд, не в силах смотреть на него, боясь расплакаться, как девчонка, от того как больно саднило чувство бессилия внутри. Но он приподнял ее подбородок и ей пришлось взглянуть на него, снова посмотреть в родные зеленые глаза, в которые она влюбилась больше десяти лет назад. Ее личный омут. Как он может думать, что она могла променять его на кого-то другого. Когда он заговорил, ей на секунду показалось, что это конец. Что он сейчас скажет, что они больше не могут быть вместе, что им лучше расстаться, что он оставляет ее навсегда. И внутри все замерло, липкий страх сковал ее лишь при одной мысли, что она может его решиться. Что однажды она вернется домой и ей некого будет ждать. Что, засыпая на диване в гостиной, посреди ночи она не почувствует как он, слушая ее полусонное бормотание, аккуратно поднимает ее и переносит в спальню, нежно укрывая одеялом и целуя в макушку. Что ей больше не надо будет оставлять эти глупые букеты на работе, потому что больше не будет того, кто сможет выкинуть их в окно. И ей захотелось закрыть уши руками, совсем как в детстве, чтобы не слышать того, что он скажет. Того, что навсегда изменит ее жизнь. И он сказал. И это правда изменило её жизнь. Только совсем не так, как она боялась. Гарри продолжал тараторить, а она замерла, глядя на него удивленными глазами, не в силах поверить, что он сказал это самое главное предложение вслух. Оцепенение мгновенно спало и взвизгнув, она бросилась ему на шею. - Я согласна, - выдохнула девушка, целуя парня. И она больше не боялась смотреть ему в глаза, потому что она видела в них то, что чувствовала сама. Она видела в них любовь. И мечты. Мечты о доме, о детях, о совместных отпусках и семейных праздниках. О всем том, о чем она сама так давно мечтала. И она верила, что так и будет, и они смогут находить компромиссы и смело идти к исполнению своих желаний. - Я люблю тебя, и у нас все обязательно получится. Все будет так, как мы мечтали, помнишь? Дети, дом, семья. Мерлин, я думала ты никогда мне не предложишь, - рассмеялась будущая миссис Поттер.
Harry Potter: Он давно не чувствовал себя свободным. Разве что тогда, будучи ещё совсем наивным и не таким бестолковым, как теперь, четверокурсником, когда Хагрид запихнул его на Клювокрыла, или в день их первого полёта на метле, когда он, подбодряемый Малфоем, умудрился удержаться в седле, очевидно, мысль о том, как Малфой валится с метлы в какой-нибудь неудобоваримой позе, которую потом ему бы припоминали ехидными мешками, так захватила его воображение, что он, пусть и не сумел воплотить фантазию в жизнь, но умудрился стать самым молодым игроком в квиддич, будучи одним из немногих детей, кто даже после того, как Рон просветил его, не вполне себе представлял, что это. Полёт давал ему то ощущение, которое не могло заменить ничто, будто бы он был самим собой и был создан, чтобы летать. Мда, Гарри Поттер не был таким уж забитым мальчиком, ведь его самооценки хватило на то, чтобы верить, что ползать не для него. Пусть это останется Реддлу, он всё равно без души, ему нечем переживать. Но об этом думать не стоило, хотя в глубине души Гарри понимал, что Реддл никакогда не оставит его сны. Он может быть счастлив, прижимая свою любимую на их собственной свадьбе, но у него от принятого на грудь, предусмотрительно подсунутого Роном, огневиски, может заныть голова, и сердце противно забухает, отдавая в груди гулкую дробь, уж не шрам ли его в виде молнии снова подаёт ему знак. Головой он понимал, что даже, будь так, он не являлся больше крестражем, и эта молния была не более, чем отметиной, но его словно трясло от всего пережитого. Он ведь был тем сосудом, что содержал в себе зло, и, когда Воландеморт уничтожил свою часть внутри него, он уничтожил и часть самого Гарри, которая никогда ему не принадлежала, от которой он мечтал избавиться, но к которой и привык за столько лет негласного невольного соседства. Он боялся того, что замкнулся на этих волнениях, что уже никогда не сможет расслабиться, стать беспечным юнцом, который чувствует себя на свои годы, слишком многое Дамблдор взвалил на его плечи, и они подломились под этим весом. Многие ребята, кто видели его последнюю схватку с Томом, причитали, что это было что-то с чем-то, но они не видели настоящей битвы, от которой кровь леденела в жилах, там, в министерстве, где сражались Реддл и Дамблдор, применяя такие чудеса магии, что Гарри снова чувствовал себя маленьким и беззащитным перед правдой ребёнком, которому открывается новый и неизведанный мир магии. Он никогда не чувствовал себя повязанным с Реддом настолько, насколько думали другие, но были и те, кто был его настоящим проклятием. Как Драко Малфой. Гарри не был уверен, что поступил правильно, не засадив его в Азкабан, также, как не был уверен, что его стоило всеми силами отдалять от любого намёка на власть. Не поступал ли он глупо, не давая ему ни единого шанса стать другим человеком и окончательно подняться с колен? Не получал ли он некоторое удовольствие видя, что его однокурсник, некогда слишком задирающий нос из-за их семейного состояния, может теперь лишиться всего, когда у Гарри всё может быть впереди? У него не было ответов, и он не был уверен, что такой замороченный и зацикленный сможет сделать Джинни счастливым. Но она полюбила его, такого глупого и безнадёжного упрямца. Замкнутого в себе и не замечающего очевидных вещей, идиота, который чуть не умудрился её потерять. Но который любил её всем своим сердцем, пылкой любовью, и готов был всего себя посвятить ей, он только не был уверен во многом. Но один её взгляд размеил все его тяжкие думы в голове, заставляя нервно улыбнуться, и утонуть в её взгляде. Как он мог её не замечать столько лет? Каким местом он смотрел, пытаясь найти для себя подходящую девушку, видно, не зря он носил очки со столь толстыми линзами, она ведь всегда была рядом с ним, сверкала рыжими волосами, огненным взглядом своих голубых глаз, задорной улыбкой. Впрочем, влюбляясь в болвана, следует радоваться уже тому, что он очнулся хотя бы не в тот день, когда ты решила отдать свои руку и сердце другому. И, наконец, позволяя себе отпустить ситуацию, освободить голову от ненужных страхом, безо всякого омута памяти, куда можно было бы слить лишнюю память, он уставился на Джинни во все глаза, сейчас больше ничего не имело значения, даже комната пошла кругом, только её глаза, которые смотрели на него, только её хрупкая фигура, которая словно съёжилась, ожидая, что он может ляпнуть что-то, что разрушит их навсегда. Но он не был придурком до такой степени, он слишком часто её терял, чтобы понять, что не видит без неё своего будущего и готов добровольно отдать его другим, если рядом не будет её. Волдеморт видел свою силу в бессмертие, а его сила заключалась в её глазах, которые смотрели на него немножко настороженно, но с беспросветной любовью. И, когда она бросилась ему на шею, он заключил её в крепкие объятия, улыбаясь уже более смело. Он устал не верить своему счастью, сражаться с теми, кого не просил себе во враги, делать то, в чём не видел собственного предназначения, отказываться от тех, кого любил, ради того, чтобы другие могли стать счастливее. Но счастье его самого важного человечка, как бы странно это не звучало, зависело от него. Он мягко поцеловал Джинни в висок, хитро прищурившись. Хотя, я тебя обманул. Тремя детишками ты от меня не отделаешься, миссис Поттер. Гарри смеётся, и не вздрагивает от этого звука, о котором почти забыл за те годы лишения и войны, что выпали на их молодость. Он язвил, он шутил, улыбался, но почти не смеялся, но сейчас что-то в нём изменилось, он уже был не один, и ощущал, будто бы за спиной у него выросли крылья и ему уже не нужно было какое-то средство передвижения, чтобы летать, потому, что она сказала ему, что согласна. Он кружил по комнате свою будущую жену. И в горе и в радости, они будут вместе. И ему, как глупому мальчишке, захотелось, хихикнув, укрыть их обоих мантией невидимкой, чтобы, спрятавшись ото всего магического мира, до утра шемонаться по улицам, угощать всех в любимом баре, наблюдая за тем, как вытягиваются лица приятелей при виде поднявшийся в воздух кружке, и хулигански кричать на каждом шагу о том, как он счастлив. И всё же, ему не нужна была даже драгоценная семейная мантия, чтобы чувствовать себя свободными. Вроде бы, брак это узы, но он никогда не чувствовал себя настолько собой. просим закрыть игру, как завершённую:)))
полная версия страницы