Форум » «Ларец со сказками» » [08.11.2022 г.] Ученье - свет, а неученье - тень » Ответить

[08.11.2022 г.] Ученье - свет, а неученье - тень

Storyteller: Время действия: 8 ноября, время после уроков. Место действия и его примерное описание: кабинет для занятий чарами. Действующие лица: Элис Суттенлей и Валькирия Уайлд. Ситуация: Элис зашла к своей преподавательнице для того, чтобы получить дополнительную порцию знаний, а также с некоторыми смутными догадками. /ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН/

Ответов - 12

Valkiria Wilde: Валькирия задержалась после занятий и, даже встретив в коридоре Невилла, который радушно предложил вместе пойти в учительскую, поспешила отказаться, направляясь не в сторону спальни, а назад – к кабинету. Сегодня должны состояться дополнительные занятия, о которых просила её Элис когда-то. Валькирия помнила, как девушка впервые заговорила об этом. Ей было неловко, она слегка покраснела, но сумела выдавить из себя то конкретное, что хотела от Валькирии. Та улыбнулась. Будь на месте Элис другой ученик, она бы сказала, что возиться с бесперспективными дуболомами не видит смысла и надобности. Но только не Элис, к которой она относилась до ужаса субъективно. Впрочем, Элис оправдывала её ожидания – она была замечательной ученицей, на курсе с ней мог бы конкурировать, пожалуй, только Джеймс Поттер, но ему не так повезло уже в том, что Валькирия выделяла из серой массы учеников не его, а Элис. Девушка наверняка не раз задумывалась на тем, почему она стала объектом ласкового взгляда и доброго слова преподавательницы, но что-то подсказывало Валькирии, что после происшедшего в Хогсмите, смутные подозрения переросли в уверенность, что из ниоткуда такое разительно иное отношение возникнуть не может. И потому пыталась морально настроить себя на расспросы. Она только надеялась, что Элис не станет накидываться на неё с ходу, потому, что, пожалуй, волновалась, как никогда. Элис ей не чужая. Но стоит ли ей знать об этом? Ведь Валькирия не тот человек, с которым хотела бы породниться добропорядочная волшебница. А лгать ей не хотелось, слишком дорога её сердцу девушка. Но Валькирия на данный момент выбирала тёмную сторону жизни, так было удобнее. Элис проскользнула в кабинет, а Валькирия приветливо ей улыбнулась. Здравствуй, Элис. Кидай сумку сюда. Я думала над твоими словами… твоя увлечённость потрясает. Сегодня будем пытаться сделать из тебя анимага. Валькирия еле заметно, но улыбалась. Без злостной надменности, а почти по матерински. Она смотрела на Элис не тем волчьим взглядом, которым радовала других. Она знала, как хотела Элис научиться перевоплощаться в облик животного, проявляя не свойственную ей нетерпеливость – так девушке хотелось впитать в себя знания. Но Валькирия не торопилась и занималась с Элис теорией, чтобы всё прошло так, как нужно и наименее безболезненно. Она повторяла ей то, что наверняка рассказывал мистер Поттер на трансфигурации – что есть сущность анимага, какие существуют заклятия для насильственного возвращения к человеческому виду и как этого избежать. Они часами продумывали, какой именно облик ей подойдёт и приживётся. И вот, наконец, настал час, когда стоило приступить к попыткам. Валькирия, откинув свои тёмные, как ночь, волосы за плечи, заговорила и в голосе её не слышалось ни угрозы, ни холода. Только внимательная сосредоточенность и, кажется, некоторое волнение. Она хотела знать не для того, чтобы ругать или поучать свою ученицу – ей просто хотелось обезопасить её от опасностей магического мира, который на самом деле начинался за стенами Хогвартс. А теперь скажи мне, Элис, по какой же причине ты захотела стать анимагом? Прежде чем ты ответишь, знай, я приму любой твой ответ. Валькирия догадывалась, что скорее всего Элис не скажет истиной причины или укроет по крайней мере часть правды. И она не собиралась лезть ей в голову и душу и проводить дознание. Но ей важно, что именно скажет девушка. Так, как было бы важно матери, которая вскоре должна отпускать ребёнка в плавание по реке под названием Жизнь.

Alice Jane Suttonley: Все менялось. Раньше, еще несколько месяцев или даже недель назад, все было проще. Нет, что-то уже начинало меняться, намечались будущие изменения, но они, подобно карандашному эскизу, нанесенному легкой рукой на белый лист, были не слишком заметны и понятны только художнику, имя которому – судьба. Теперь же краски новых событий и чувств начали ложиться на холст, и мир изменился. По крайней мере, для Элис. Что-то менялось в их отношениях с Адрелом, более ясными стали эмоции, которые девушка испытывала к Джеймсу, она подружилась с Лили и установила пока еще хрупкое взаимопонимание с Альбусом; ее факультет снова погружался в опалу, сильнее стала озлобленность и отчаянье ее товарищей, и все меньше становилось изумрудов в их часах после каждого урока трансфигурации… А еще она предчувствовала страх. Лис не была настолько сильным предсказателем, чтобы прочитать предстоящие события во всей их изменчивой вероятности, но какие-то ощущения, образы, эмоции… Она чувствовала тьму, которая с каждым днем становилась все ближе. В тот день, когда Элис впервые ощутила далекую, но явную и неизбежную опасность, грозящую не только ей, но и многим другим, она нашла в себе силы подойти к грозной и неприступной профессору Уайлд. С просьбой, которая могла бы удивить многих, привыкших жить в мирной, тихой эпохе. Тех, кто не чувствовал, что скоро это время закончится. «Научите меня сражаться, профессор». Элис шла по коридорам замка и с печальной улыбкой и вспоминала прошлое. Тогда она совсем не умела формулировать свои цели. Удивительно, что профессор не отшила ее сразу, а внимательно выслушала и расспросила смущенную, растерянную пятикурсницу. Это потом Лис поняла, что окажись на ее месте кто-то другой, просьба это была бы осмеяна и отвергнута. Профессор многое ей прощала, во многом помогала, всегда готова была выслушать и научить тому, чего желала девушка. И это, учитывая характер преподавателя Чар, было удивительно само по себе. Лис не раз думала, чем ей удалось завоевать сердце женщины, только месяц проработавшей в Хогвартсе, и не могла найти ответа. Но после ночного происшествия была полна решимости прояснить их спрофессором отношения до конца. Лис проскользнула кабинет, слегка улыбнулась учительнице. Улыбка вышла не столько радостная, сколько неуверенная, ожидающая. Но через несколько секунд она сменилась выражением радостного возбуждения. То, чего она так ждала уже два года, проведенных за яростной зубрежкой тонны теоретических вопросов и советов, наконец-то начнется! Она мечтала стать анимагом с того момента, как им рассказали об этом искусстве на трансфигурации. Наверное, так же, как и большая часть их курса. Но в отличие от однокашников Лис не забыла эту мечту через месяц, напротив, она лелеяла ее из года в год, и часто задумывалась, какой облик хотела бы принимать. Но подобные размышления зависели от ежеминутного настроения и не отличались постоянством. Но вопрос профессора Уайлд поставил ее в тупик. Что она могла сказать? Ведь уже больше полугода способности анимага перестали быть для нее мечтой, став насущной необходимостью. Для чего? Что ей ответить? Что она чувствует приближение новой смуты и хочет быть готова? Слишком много ей придется объяснять, слишком много доказывать. Тем более делится туманными предчувствиями не в правилах Лис. Она перевела дух и ответила. – Я хочу становиться незаметной тогда, когда мне это нужно. Одна сторона правды лучше, чем полная ложь, верно?

Valkiria Wilde: Валькирия обычно смотрела на учеников изрядно сканирующим взглядом, с таким выражением лица, словно она только что вынула из них склете и прощупала его насквозь, а потом небрежно водрузила на место. С Элис же она менялась. Становилась теплее, разговорчивее и внимательней к проблемам самой девушки. Даже её причёска, обычно забранная в строгий пучок, на занятиях с Лис видоизменялась - Валькирия распускала волосы, а ведь она позволяла себе это как правило только на ночь и то лишь для того, чтобы дать отдохнуть волосам. Которые иногда могли слегка виться у самых висков - она никогда не потерпела бы такого в своём строгом образе, но с Элис она становилась менее строгой. Один раз она даже скинула туфли, которые измучили её ноги за день, и закинула их на стол. Правда, даже это движение в её исполнении никак не могло выглядеть вульгарным, но сам факт поражал. Она даже стирала свою хищную алого цвета помаду, отчего её губы становились как будто добрее. И глаза цвета холодного неба озарялись умиротворением. Нельзя сказать, что их с Элис отношения были фамильярными, но в этом как раз ничего личного не было - обе были из той породы, что не выражала эмоции наподобии какой-нибудь Лилиан Поттер, которая совершенно не умела себя сдерживать. Валькирия медленно кивнула, выслушав Элис, всем своим видом ей прямо давая понять, что этот ответ её не только устроил, но и успокоил. У тебя занятный ход мыслей. Ведь ты права - для того, чтобы стать незаметной, проще всего стать невидимкой - но не всегда очевидный выбор на деле оказывается лучшим. Заметив, как изменилось тронутое грустной поволокой лицо Лис, когда та услышала о перспективе практических навыков, Валькирия поднялась с места и подошла к девушке ближе, пристально заглядывая ей в глаза. Элис, мы с тобой уже обсудили все стороны этого вопроса, но позволь мне напомнить тебе кое-что. Ты должна освободить свой разум от посторонних мыслей - чаще всего это оказывается самым сложным. Затем же, мысленно произнести заклинание - Трансфигуро Хуманито, а также представить себе ту сущность, которую ты желаешь обрести, в самых мельчайших подробностях. Представь себе, как в новом облике ты видишь предметы, как будто бы ты уже превратилась, как ты идёшь по полу, как воспринимаешь цвета и события. Но не забудь, твоё сознание должно сохраниться. Ты не должна его упустить и позволить животному овладеть тобой. Затем, также мысленно и очень чётко, ты должна проговорить Приоре Трансфегио - поверь мне, как бы странно не показалось на первый взгляд, именно в образе животного произносится обратное залинание. И не жди от себя слишком многого с первого раза - если у тебя и получится, то лишь на пару секунд. И, прошу, не пугайся, если отдельные части тела не примут желаемый облик, думаю, ты уже слышала о таких феноменах на аппарировании. И главное - ничего не бойся, я рядом. И, разумеется, в любом случае знаю, что предпринять. Валькирия сделала пару шагов в сторону от Элис, приложив палец к подбородку, придирчиво осматривая расстояние, образовавшееся между ними. Ей нельзя было мешать превращению, но и отходить дальше она не собиралась. Она перевела приободряющий взгляд на Элис - знак того, что можно былоначинать. Наверное, после того, как Валькирия её буквально истерзала теорией и заданиями, Лис не ожидала, что теперь всё случится так быстро и с минимумом инструкций, которые обычно профессор Уайлд разжёвывала, словно жёсткую плохо переваримую еду, не жалея для Элис ни сил, ни времени. Ей давно уже хотелось попросить Лис называть её просто - по имени, но она сочла это несвоевременным. Потому, что на уроках это выглядело бы странно, а ставить в неудобоное положение в привычках Валькирии, но только не в отношении любимой ученицы. Только ли ученицы? Но сейчас речь не об этом. Хотя, упросила же малышка Поттер своего крёстного называть его просто по имени и безо всяких там дядей и прочей лирики - но на уроке всегда обращалась к нему "профессор". Так чем же их случай иной? Наверное, тем, что Валькирия Элис не крёстная.


Alice Jane Suttonley: Элис была несколько обескуражена. Она уже настроилась на долгий допрос, включающий в себя: «Перечисли десять основных советов начинающему анимагу» и «Каковы основные стадии анимагического превращении». А тут – краткий инструктаж и ободряющий взгляд. И никакого совета по поводу того, какой облик выбрать! На последнее Лис, честно говоря, надеялась. И сейчас судорожно пыталась понять, в кого превратится. В голову первым пришел символ ее факультета, змея, но представить каким видит мир рептилия, у девушки никак не получалось. Вспомнившееся желание стать какой-нибудь птицей она отмела из-за возникающих трудностей с обучением полетам. Безумно нравившаяся ей идея превратится в волчицу была отметена в следствии приметности такого облика. Собаки слишком преданы и привязаны к людям… Так, стоп. Она не правильно делает. Нужно не перебирать животных, а посмотреть на себя. Какая она сама? На кого похожа? Самостоятельная, своевольная, но при этом любящая внимание и заботу. Способная любить, но тщательно это скрывающая. Стремящаяся к свободе, но сознательно себя ограничивающая. Высокомерная с виду, но привязчивая. И переменчивая, как ветер. Лис замерла. Кажется, она нашла… Сжав палочку, закрыла глаза. Представила, как уменьшается в размерах, как заостряются уши и увеличиваются глаза. Раздвигается угол зрения, но цвета теряют в яркости, дыхание профессора становится отчетливо слышным. Потоки воздуха становятся ощутимыми, а запахи – богаче. Движения становятся более четкими и плавными, а погруженный в полумрак кабинет – отчетливо видимым… Трансфигуро Хуманито. Миниатюрная британская короткошерстная кошка дымчатого окраса внимательно посмотрела на Уайлд крупными медными глазами и протяжно мяукнула. Приоре Трансфегио. Элис пошатнулась. Голова кружилась, а тело не слушалось. В попытке сесть Лис чуть не снесла парту – все-таки у кошек вестибулярный аппарат куда лучше. Тяжело осев на стул, девушка попыталась было привести в порядок сошедшие с ума пять чувств. В частности – перестать пытаться повернуть ухо на звук шагов профессора.

Valkiria Wilde: Уму непостижимо. У тебя вышло с первого раза, ты явно пошла в меня. Ох, я хотела сказать, что у меня тоже так было. Валькирия одобрительно улыбнулась, переполненная гордостью - но вовсе не за себя, а за свою ученицу. Разумеется, превращение не произошло гладко, из-за того, что Элис сложно было придти в себя. Валькирия прекрасно помнила свои первые ощущение после трансформации. И именно поэтому не делала сейчас резких движений и говорила особенно тихо, чтобы не раздражать и без того ошарашенные анализаторы ученицы. Поняв, что она случайно между делом сказала - ты вся в меня - волшебница поспешила исправиться, ругая себя за эту секундную слабость. К которым она относила в том числе проявление сильных эмоций. Фасере Эксказус. Агуаменти. Непеменно выпей немного воды, Элис. Банально, но ничто не поможет придти в себя лучше и скорее. Постарайся собраться и рассказать мне о своих ощущениях. В своей невозмутимой манере произнесла Уайлд, направив волшебную палочку прямо на стол перед Элис. В ту же секунду на нём словно из ниоткуда вырос золотой кубок, который в мгновение ока наполнился водой. Большинство взрослых волшебников пользовались невербальным методом произведения волшебства, но Валькирия на своих уроках с Элис всегда проговаривала вслух любые заклятия, которые пусть даже не имели отношения к их урокам. Она была убеждена, что лишнее повторение, а то и узнавание новых и ранее неизведанных заклинаний никогда не повредит даже такой способной ученице, как Лис. В особенности такой способной. Теперь самое сложное, Лис. Ты, наверное, уже поняла, что главной проблемой анимага является использование заклинаний, так как все они, разумеется, могут быть лишь невербальными. И поэтому я настоятельно прощу тебя не пропускать на уроках мистера Картера ничего, что связано с невербальными защитными заклинаниями. Никогда себя не принижаю, но стараюсь судить объективно - он в этой области лучший. И ты должна учиться у лучших, чтобы выжить. Валькирия уже неоднократно настоятельно просила Элис быть внимательной на уроках по защите от тёмных искусств, потому, что это был один из основополагающих предметов, необходимый волшебницы, какую бы сторону и какой бы путь для себя она не выбрала. Она также частенько интересовалась успехам Элис на травологии и зельеварении. Но, что бы там не было, в том, что требовалось Элис, как воздух, Валькирия была истиным ассом. И ещё одно. Я спросила о твоих целях не из праздного любопытства. И они явно преполагают то, что регестрироваться ты не станешь. И первое уменее, которым тебе необходимо в таком случае - защита разума от чужого проникновения и влияния. Не зря ведь мы так налегаем на окклуменцию, Элис. Валькирия не дала девушке много времени придти в себя. Но отчего? Просто это была ситуация, в которой следовало идти по горячим слезам. Валькирия обычно действовала неторопливо и последовательно, так что, даже если какой-либо её вопрос казался преждевременным, безусловно, он таковым не являлся. Валькирия не смогла сдержать сдержанной улыбки, стукнув пару раз пальцами по столу, отбив барабанную дробь восхищения. Она чувствовала, что Элис перевоплотится в кого-то из семейства кошачьих, и для неё это оказалось словно подарок в неожиданный день, когда его и не ожидаешь. Ведь это лишний раз, пусть туманно, связывал её с этой такой дорогой сердцу девушкой.

Alice Jane Suttonley: В какие бы там остаточные впечатления не мучили Лис, пропустить невольную оговорку учительницы она не могла. Никогда не терять бдительности – годами заученное правило выживания. Но спрашивать было рано. Пока. Сейчас нужно было довести начатое да конца. Девушка покорно взяла со стола кубок. Еле удержалась, чтобы не начать лакать , и все-таки сделала глоток. Поморщившись, потерла висок. – Я видела мир по-другому. Шире, четче, но менее ярко. Чуяла запахи, о которых даже не подозревала, ощущала колебания воздуха. Двигаться было гораздо легче… Все было непривычно, но мне даже понравилось. А сейчас я пытаюсь поворачивать уши, отслеживая ваши шаги, испытываю стойкое желание встать на четвереньки и вылакать – именно вылакать! – всю воду. Не говоря уже о том, что отсутствие возможности вас учуять и некоторым уменьшением угла обзора я чувствую себя несколько беспокойно… Дальнейшие наставления профессора Лис слушала внимательно, но молча, параллельно пытаясь снова привыкнуть функционировать в образе человека. Мерлин, а ведь она была кошкой всего минуту, если не меньше! – Вы правы, я бы не хотела, чтобы о моем умении прознали, – Элис сочла нужным подтвердить это утверждение Валькирии. «По крайней мере, в ближайшие несколько лет это будет крайне не кстати», – добавила девушка про себя, а вслух продолжила, – Я продолжаю практиковаться профессор. Надеюсь, у меня неплохо получается, но ставить полный блок – значит раззвонить на всю округу, что я это умею. А это для меня также не желательно. Я думаю, что частичное блокирование памяти и эмоций в данной ситуации более разумно… Она знала, что профессор Уайлд скорее всего назовет подобную стратегию глупой и недостаточно надежной, но Лис предпочитала держать свои особые таланты в секрете. А с ментальным блоком ее моментально засек бы Картер. И вот тут могли начаться те вопросы, которых Лис опасалась. В частности: «Зачем это тебе?». То, что в предчувствии приближающейся смуты девушка учила не боевую магию, а анимагию и защиту сознания, не могло не навести на определенные раздумья. По крайней мере тех, кто знал историю ее семьи. А Картеру ничего не стоило покопаться в ее прошлом и понять, что чистокровных с фамилией Суттенлей никогда не существовало. Но был старый и полностью уничтоженный Темным Лордом за попытку противодействия шотландский род Макферсон. А это многое определяло в выборе Элис стороны в предстоящем противоборстве. Оставался только один неразрешенный вопрос… – Профессор, может, сейчас не время, тогда просто отложите мой вопрос до конца занятия… Но, – Лис пристально посмотрела в глаза учительнице, – Что нас связывает? Почему вы так ко мне привязаны? И что значит ваше «вся в меня»?

Valkiria Wilde: Валькирия внимательно смотрела за девушкой, проследив, чтобы она выпила поданную воду до конца. Валькирия, присев рядом с ней на край стула в своей излюбленной манере, молчка кивнула, услышав перечисленные ощущения Лис. Прекрасно, Лис, значит, всё прошло почти идеально. Этих ощущений не надо бояться и тем более гнать от себя - они уйдут естественным путём, когда настанет момент. Напротив, сейчас тебе следует на них сосредоточиться и ты увидишь, что с каждой новой попыткой тебе станет всё легче даваться эта наука, потому, что теперь ты не в теории, а на себе знаешь, как ощущает себя кошка. Ты запомнила образ своего животного или же теперь он видится тебе смутно? Но следующая её фраза заставила Валькирию насторожиться. Но вовсе не для того, чтобы устроить девушке допрос с пристрастием. Напротив, она не станет ни о чём допытываться и сама готова к тому, чтобы получать информацию в тех дозах, которую предпочтёт Элис. Валькирию многие считали дамой беспринципной, которая могла вторгаться в сознание, если считала это необходимым и вообще не обладала способностью к жалости и уж тем более пониманию. Но Элис она стремилась понять. И уважала её желание оставить что-либо при себе. И теперь она беспокоилась лишь о том, чтобы эта скрытность не вышла Лис боком. Но это не страшно - даже этих лаконичных сведений хватит Уайлд для следующего предположения, - Элис, если я тебя правильно поняла, то тебе следует делать напор на окклуменцию в двух направлениях. Помимо прочего, для тебя, возможно, будет важным учиться не столько блокировать мысли, сколько учиться путать мысли тех, кто будет пытаться забраться в твоё сознание. Выходит, не зря мы с тобой налегали и на этот аспект - я как чувствовала, что это не будет лишним. Как удивительно и ядовито отравляет душу вопрос, которого ты ждёшь так долго и который звучит. Но ты почему-то к нему совершенно не готова. Валькирия с трудом подавила в себе раздражающее желание размеренно измерить комнату нервными шагами и решила - сейчас или никогда. Она не должна откладывать то, что всё равно непременно случится. Ты когда-нибудь видела, в какое животное перевоплощаюсь я, Лис? Знаю, что не видела. Валькирия стала стремительно уменьшаться в размерах настолько плавным образом, будто бы так и должно было быть и ничего странного в этих изменениях не было, черты её лица становились более острыми, конечности более тонкими так последовательно, что сложно было уловить момент, когда они вообще начали видоизменяться. И очень скоро перед Элис предстала чёрная, как ночь, кошка, отдалённо напоминающую чертами сиамскую. Она мягко потянулась, запрыгнув на стол и обнажив аккуратные, словно стальные, когти и с прищуром посмотрела на девушку, протяжно мяукнув и сделав один грациозный поворот вокруг своей оси и, спрыгнув обратно на пол, превратившись обратно в волшебницу. Казалось бы, от кошки не осталось ничего, но не потому, что она исчезла, просто они с Валькирией давно являлись единым целым. Единственный молниеносный блеск фосфорно - кошачьего огонька в глазах - и снова их привычная гладкая голубизна. Всё очень просто, Лис. И сложно. Ты - моя племянница. Знаешь, у меня ведь нет своих детей, да я и не представляю себя в этой роли. Мои отношения с твоими родителями не сложились, так уж вышло. Но я всегда относилась к тебе как к особенному человеку, ты права. Валькирия подошла к окну, стоя спиной к девушке, совершенно не желая, чтобы на её обычно твёрдокаменном лице отразились те эмоции, которые она сейчас испытывала. Её голос звучал расслабленно - убаюкивающим, но плечи и спина были напряжены. Валькирия Уайлд волновалась как никогда, потому, что даже представить себе не могла, как расценит племянница откровения новоявленной тёти.

Alice Jane Suttonley: Практические советы, которые Лис на автомате ловила и практически заучивала, в одно мгновенно вылетели из головы. Как и все оставшиеся после первой трансформации последствия больше не имели значения. Девушка потрясенно смотрела на застывшую у окна женщину не в силах поверить в ее слова. Нет, она, разумеется, знала, что все чистокровные семьи находятся в родстве, и она сама приходится дальней родней Скорпиусу и какой-то там сестрой Адрелу. Но подобное… слишком прямо это было сказано. Слишком уверенно. Будто Валькирия действительно знала и росла вместе с ее матерью… Да быть не может! У ее матери никогда не было сестер, а даже если бы и были… Когда Анна Макферсон перешла на третий курс, установился режим Волан-де-Морта. Официально несколько из них были объявлены бунтовщиками и арестованы перешедшим под контроль Лорда министерством. Остальных убили Пожиратели, не слишком-то оглашая этот факт. А Анна, доучившись под патронажем Ордена, проводила каникулы в школе вместе с другими лишившимися родных детьми. Если у нее были родственники, почему они тогда не установили с ней контакт? – Где живет моя семья? – холодно спросила Лис, – Какую фамилию носила в девичестве моя мать? Кем является мой отец? Глупая проверка, но Элис хотела быть уверенна, что ей лгут. Но какая-то часть ее чувствовала уже давно какое-то странное притяжение к этой холодной, жесткой, но такой заботливой с ней преподавательнице. И их сходство… Могло ли это быть случайностью? – Откуда вы могли узнать о моем существовании, если моя мать с окончания школы не общалась с волшебниками? – уже более растерянно продолжила Лис, ожидающе сверля взглядом спину Уайлд.

Valkiria Wilde: Ты действительно считаешь, Лис, что я должна перед тобой отчитываться? Если бы я хотела причинить тебе какой-то вред, согласись, упускать столько замечательных возможностей было бы просто поразительно. Валькирия слегка отрезвила Элис своим резким ответом. Она всегда отличалась тем, что за словом в карман не лезла, впрочем, они обе были похожи гораздо больше, чем это казалось на первый взгляд. Они обе умели осаждать и идти на попятный - как настоящие кошки. Могли выжидать и казаться тёмными лошадками, но ровно до того момента, как их появление само по себе не наносило важный удар. Как сейчас - это ведь настоящий удар для обеих. Ты горячая, это похвально, Лис. Но ты должна уметь охлаждать свои порывы. Если бы я хотела, то давно могла бы легко прочитать всю твою историю, и ты бы этого даже не почувствовала. Я могу знать о твоём месте жительства из личного дела. Голос Валькирии заметно смягчился, а спина потеряла своё напряжение. Она мягко развернулась от окна, больше не скрывая своё лицо в полумраке. Она смотрела на Лис совсем по новому - так, как не смела смотреть на неё раньше, не желая себя выдать ни одной дрогнувшей жилой. Как та, что теперь дрожала на её шее. Валькирия была не права, выставляя немысленные ограды - Элис имеет право знать, она имеет право знать всю правду, как она есть. Она уже выросла. Ну что ты, в самом деле? Что же, слушай. Мы с твоей матерью - двоюродные сёстры, в детстве мы жили вместе, в одном из уголков Шотландии, если тебя интересует это. Имя твоей матери в то время звучало как Анна Макферсон, а твоего отца зовут Джоном, если не ошибаюсь. Да, именно Джоном. Анна писала мне о нём в письме. Последнем. Она просила меня последовать её примеру и порвать с магическим миром все связи. Но мы обе уже тогда понимали, что новой встречи не случится никогда. И, если хочешь знать, окончательно рассорились мы именно из-за твоего отца. Я стала крайне нетерпима к магглам именно из-за того, что моя сестра оставила семью, оставила свой мир ради мужчины. А потом я получила ещё одно письмо - спустя много лет - не поверишь, от твоего отца. Вы тогда уже прочно обосновались в пригороде Эдинбурга, а он, если не изменяет память, показывал туристам город. Он был очень озабочен настойчивостью Анны, которая совсем не желала отпускать тебя в Хогвартс и буквально впала в панику. И, в конечном итоге, она согласилась дать тебе волю, но с небольшой оговоркой. Если я найду способ приглядеть за тобой в школе. Мне стало любопытно, ты ведь не чужая мне. А потом я узнала тебя и...дальше ты всё знаешь, Лис. У нас с Анной не осталось родственников, Лис. Они погибли, все. И их всех убил один маг, возможно, ты это знаешь. Валькирия посмотрела на девушку. Она не рыдала, жеманно прижимая к шлазам платочек и не говорила истеричным голосом - это же была Валькирия Уайлд, женщина с большой буквы. Которая, как женщине и свойственно, не сохраняла хладнокровие там, где эмоции били ключом, но которая безусловно обладала железным самообладанием и умела держать себя в руках. Больше всего ей сейчас хотелось обнять племянницу, но она совершенно не была уверена, что в девушке зародилось ответное желание. Впервые в жизни Валькирия была растеряна, как никогда прежде. Даже, когда уходила Анна. Элис, поверь мне, у Анны были причины, чтобы отказаться от того, что мы называем волшебством. И я не думаю, что она сможет от этого отказаться. Мы видели много смертей, слишком много, чтобы легко это пережить. Но я не могу не предупредить тебя - если что-то случится, твой отец будет под угрозой. Ты же понимаешь. И всё, что я могу, это дать тебе слово, что ты можешь на меня расчитывать. Всегда.

Alice Jane Suttonley: – Вы говорите так, будто убийство или причинение вреда – единственное, зачем может понадобиться ребенок. Воспитать подростка в нужном русле и внушить симпатию – лучший способ создать покорный инструмент практически для любого дела. Голос звучал ровно, равнодушно и уверенно. Элис остыла гораздо быстрее, чем ей напомнила об этой необходимости профессор Уайлд. Но и холода в ее словах поубавилось. Женщина не врала, Лис чувствовала искренние эмоции, переполнявшие женщину, ее беспокойство и симпатию. Это не была эмпатия легилимента – чувства Валькирии ясно читались в ее жестах и мимике, в самом тоне ее голоса. Лис вздохнула. Было сложно поверить, что у нее были родственники в магическом мире. По настоящему родные люди, а не связанные дальним кровным родством чужаки. – Мне надо будет свыкнуться с этой мыслью, профессор, – тихо ответила Лис, не поднимая глаз на учительницу.

Valkiria Wilde: Ты предельно осторожна, Лис. И это не может меня не радовать. Валькирия улыбнулась одними уголками губ, а её глаза, обычно хладнокровные или же выражающие отрицательные эмоции вроде насмешки, гнева или неприязни, выглядели усталыми, но не безжизнестными. С её плеч упал огромный груз, камнем придавивший её к земле. И заставляющий снова и снова злиться на Анну, на Джона и на себя. Снова срываться на учениках и отыгрываться на них по полной программе, снова появляться на уроке в плохом настроении и снова принижая способности Поттеров только за то, что у них была большая семья, дружная и крепкая. И они не были разлучены. Хотя, после того, что Валькирия слышала о ссоре Джеймса и Гарри, она уже не была так уверена. И нельзя сказать, что она злорадно ликовала. она не желала другим несчастий, она просто желала счастья себе и готова была идти к нему через ненастья других. И исключением в её хождении по головам была Элис Суттенлей. Конечно, Элис. Я всё понимаю и не собираюсь тебя торопить. Но, если свыкнешься, то, умоляю, перестань мне выкать. Валькирия присела на стул, думая, что сегодня не стоит браться за сигареты, а лучше сразу умыться и забрать волосы назад. Так она чувствует себя в своё стихии, в своей созданной раковине, из которой вылезать иногда очень больно, ведь панцирь на солнце более хрупкий. А, может быть, стоило попросить Уолтера забрать её на край света и просто отвлечь от обрушившихся на голову мыслей? Нет, ни в коем случае. Только спать. Валькирия не имеет права жалеть себя после того, что дала повод Элис буквально зарыться в новые сведения, ведь ей пришлось куда сложнее, чем тёте, которая знала обо всём, но предпочитала молчать, уважая просьбу сестры. Думаю, на сегодня мы с тобой перевыполнили все планы, так что советую тебе сейчас пойти к себе и как следует отдохнуть. Набирайся сил, Элис, потому, что самое сложное на наших занятиях только начинается. Действительно, им сейчас нужно было побыть наедине с собой, отдельно друг от друга, подумать ни о чём и обо всём. Подумать о своём и о чём-то общем. Кроме того, несмотря на их неожиданно откровенную беседу, и сам урок выдался на удивление насыщенным. Если бы Лис попросила её рассказать ей всё до занятия, Валькирия бы не согласилась. Потому, что Лис должна была оставаться собранной и беспристрастной перед трансформацией. В другой ситуации Валькирия бы непременно предложила Элис чаю, но сегодня им нужно было отдохнуть ото всего. Всё, на что надеялась женщина, что однажды Элис примет её в своё сердце. Ведь так уж вышло, что Элис стала дорога своей тёте не меньше,чем Анне. Но у Анны были на то законные права. И Элис, конечно, любила мать. А у Валькирии что-то переворачивалось где-то в сердце, на биение которого раньше она не обращала внимания.

Alice Jane Suttonley: Естественно, я осторожна. Я каждую секунду чувствую течение времени, чувствую приближение нового, тяжелого, темного времени, в котором только удача и талант помогут выжить. Я стала вашей ученицей, но и вам не смогла поверить полностью. Я жду, уже два года жду… Лис тяжело вздохнула, отвернулась. –Спасибо, профессор. Я постараюсь… Со временем. Хочется забыть о предстоящем дежурстве, о домашних работах и еще сотне забот, спрятаться где-нибудь, выпить горячего чаю. В тишине. В одиночестве. Написать письмо родителям, не упоминая сегодняшнюю неделю, прочитать скопившиеся с начала недели газеты, а потом уснуть. И не думать о будущем и прошлом, о друге и о учителе, внезапно обернувшихся не теми, кем они казались. О человеке, который занял слишком много места в ее сердце тоже не думать. Отгородиться от бурного течения жизни и хоть ненадолго снова стать свободной, беззаботной, спокойной – собой. Мечты… Лис улыбнулась уголками губ. – До свидания, профессор. Рано расслабляться. Ведь все только начинается. Нет. Еще только близится начало.



полная версия страницы