Форум » «Ларец со сказками» » [06.11.20022 г.] А если откровенно? » Ответить

[06.11.20022 г.] А если откровенно?

Storyteller: Время действия: 6 ноября, поздний вечер Место действия: Пустая гостинная Слизерина Действующие лица: Элис Суттенлей, Адрелиан Честертон Ситуация: Элис что-то скрывает, Адрелиан о чем-то догадывается. Пора поговорить по душам. /ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН/

Ответов - 14

Alice Jane Suttonley: Странный все-таки выдался день. Элис замерла у входа в гостиную, растерла виски руками. Обвела взглядом комнату, надеясь, что никого уже не застанет. Но надежды не сбылись. Адрелиан пристально и вопросительно смотрел на нее поверх журнала. Лис вздохнула, но все-таки села рядом с ним на низкий кожаный диванчик, бросила сумку на стоящий рядом стол. – Я знаю, у тебя сейчас достаточно много вопросов. Например, почему вчера я лично не сдавала дежурство, а передала результаты обхода через гриффиндорского декана и где я шаталась всю ночь. Хотя тебе уже могли все пересказать твои гриффиндорские друзья… Девушка запрокинула голову, вглядываясь в низкий потолок. – А еще ты можешь спросить, почему я весь день тебя избегала. И я отвечу, как ни странно, – Лис грустно посмотрела в глаза друга, – Мне было стыдно. Я сделала кучу глупостей, и жутко виновата. Я чуть не угробила твоего лучшего друга и серьезно ранила его брата. И единственное, что я сейчас могу сказать – прости. Элис закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

Adrelian Chesterton: Адрелиан ощутил подходящую Элис раньше, чем она вошла в гостинную. Парень поднял глаза от журнала, глядя на девушку. Черт, как же она красива... Адрелиан никогда не любил так, как сейчас. И никогда не был так бессилен. Элис любил ещё и Джеймс. Великий гриффиндорский конспиратор был для Адрела открытой книгой. А ещё хуже было, что Элис, похоже, тоже была влюблена. Погруженный в свои мысли, он даже не сразу понял, о чем она говорит. А, та драка? - Элис, все в порядке. И у Ала с Джеем тоже. - слизеринец смотрел в глаза сидящей рядом девушки. - Элис, скажи, что происходит? - тихо спросил он. - Я же вижу.

Alice Jane Suttonley: Элис только и смогла, что выдавить из себя некоторое подобие улыбки. Иногда от беспокойства и заботы друга было только тяжелее. Как она могла сейчас ему ответить? Легче с камнем на шее в озеро нырнуть, чем признаться кому-то, даже самому родному в этом замке человеку, что сердце у нее, оказывается, не каменное. Адрелу, особенно ему, она не могла признаться в том, что с таким трудом, но все-таки открыла Лил. – Просто ночь была тяжелой. Да и день не намного лучше… Лис не выдержала прямого взгляда Адрелиана и отвела глаза. – Ты тоже не в лучшем виде. Перестал бы играть в святого и помогать всем, кто влип в не приятности… – тихо пробормотала девушка.


Adrelian Chesterton: Лжет. Для того, чтобы определить это, Адрелиану не нужна была даже легилименция, которая, впрочем, тоже ощущала неискренность. - Лисёнок, ты же знаешь, мне бесполезно врать. - Адрелиан поднялся, пересел на диван рядом с девочкой. Слегка, по-дружески, приобнял ее. Кто же он..? Скажи мне, Лис, КТО? - взгляд Адрелиана на мгновение наполнился совершенно жутким холодом.. Но Элис в этот момент не смотрела на его лицо. Парень моргнул, справляясь с собой. - Ну а куда я от вас денусь? - хмыкнул парень на слова о своей святости. В конце концов, разве он мог сейчас проигнорировтаь состояние девушки? Адрелиан держал себя в тисках железной воли, и даже самый внимательный взгляд не смог бы под обычным дружеским поведением распознать что-то большее...

Alice Jane Suttonley: Лис закрыла лицо ладонями, помассировала виски, запустила пальцы в волосы, растрепав остатки прически. Замерла так на мгновенье, потом опустила руки. – Только ты мог додуматься до такого глупого прозвища, – фыркнула девушка, старательно игнорируя невысказаный вопрос друга. Его присутствие успокаивало, но даже с ним она не могла быть полностью открытой и свободной. Пока кто-то был рядом, она не могла стать собой. С Адрелом она позволяла себе чуть-чуть открыться, поделится чувствами, мыслями, просто доверится… Но всего она не могла сказать даже ему. Лис действительно было не легко сейчас. В последнее время одно накладывалось на другое, и становилось совсем невмоготу. Вчерашняя стычка, разговор с Лис, ставшие более утомительными уроки у Уайлд, старые и новые страхи … и ее предчувствие. Она уже давно решила, что должна и что будет делать, какую сторону займет в предстоящем противостоянии. Она все подчинила будущему, которое приближалось с каждым днем. Но она все больше привязывалась к этой, мирной, спокойной и уютной жизни, к своему глупому гордому факультету, к урокам и преподавателям. И к двум парням, которых отчаянно не хотела терять. Но если все пойдет так, как она распланировала, это все исчезнет. Навсегда. Этого она не хотела. Все эти мысли под маской усталости и растерянности остались недоступны ее через чур проницательному другу. На ее счастье Валькирия стала преподавать в школе на год раньше Картера, так что у Элис была возможность укрыть от глаз слишком заботливого друга то, что он не должен был видеть. А заодно не дать ему возможности понять, что от него что-то скрывают. Но ложь он все равно чувствовал. Лис положила голову ему на плечо, прислушиваясь к его дыханию. – Прости меня, – Адрелу не дано было понять, что на самом деле она просит прощения за гораздо большее, чем небольшая увертка, – На меня слишком навалилось в последнее время. Ты знаешь, я люблю тебя, но не хочу говорить об этом.

Adrelian Chesterton: Да, Элис всегда была очень закрытой. Обычно ее спокойное, сдержанное тепло очень нравилось Адрелиану. Она не мешала его тишиналюбивой натуре. Но сейчас ее скрытность оборачивалась против нее. Адрелиан ощущал, как в нем закипает нешуточный гнев. Он усилил ментальное давление, вламываясь в ее мысли, ее чувства. Ему было важно найти ответ на такой волнующий его вопрос... Что-то ускользала от него, он ощущал, чувствовал это! – Прости меня. На меня слишком навалилось в последнее время. Ты знаешь, я люблю тебя, но не хочу говорить об этом. - слова словно раскаленное железо... Гнев, переполнявший парня, уже начал трансформироваться в ярость. Любишь, значит? - Кто он? - ледяной взгляд Адрелиана впился в глаза девушки, проникая все глубже в ее сознание. - Отвечай мне, кто он? - Адрелиан не повысил голос, просто зубы сжались, слегка изменив тональность. Его голос стал чуть ниже, более хриплым.

Alice Jane Suttonley: Она среагировала слишком поздно. Рефлекторно отшатнулась, но разорвать зрительный контакт уже не могла. – Адрел…– голос сорвался, когда горло перехватило от страха и непонимания. Ну что на него нашло? Поставить полноценный блок Лис просто не успела, и теперь была перед ним как распахнутая книга. Под его пристальным, ищущим что-то взглядом все ее былые уловки терялись, и спрятать то, что он не должен был знать, у Лис больше не получалось… Хватит, пожалуйста… Я тебя не понимаю! Но останавливаться Адрел и не думал. Наоборот, с упорством ломился туда, куда ему лезть не следовало. Лис до синяков сжала его плечи. Еще живущие, тщательно запрятанные эмоции возвращались, набирали силу. Ее усталость, ее страх за Лилс, растерянность и недоумение, и щемящая, острая нежность и вина. Давящая, томительная тревога и ожидание неизбежного, длящееся уже два года. И тонкий лучик чего-то смутно похожего на счастье от одной мимолетной улыбки… – Перестань!

Adrelian Chesterton: Однако щемящая душу ярость не давала Адрелиану остановиться. - Я чувствую... Чувствую любовь. Давно ощущаю в тебе это чувство... Кто он? Скажи мне, кто? - слизеринец был страшен. Ляденой, полной невероятной, нечеловеческой ярости взгляд приковал взгляд Элис к себе. Да, любовь Адрелиана была иной, наполненный страстью... И не признающей саму возможность отказа. И сколько бы парень не боролся с собой, эта сторона в нем тоже была. - Хорошо же... - Палочка скользнула в руку, и в следующий миг уже смотрела на девушку. - Легилименс! - в следующий момент на него обрушилась череда быстро сменяющихся образов...

Alice Jane Suttonley: Лис уже почти плакала, беззвучно шепча просьбу остановится. Но лучший друг, которому она так верила, вдруг превратился в палача. Как же ты не понимаешь, мне ведь больно! Но остановить Адрела было невозможно. В нем будто что-то сорвалось, открывая совсем другую, незнакомую Лис сторону этого человека. – Легилименс! … На журнальном столике лежал тот самый конверт. В кресле сидел отец, уставший, но воодушевленный. Казалось, он радовался больше дочери. Анна мерила шагами комнату, не замечая стоящую в дверях дочку, нервно пыталась в очередной раз что-то доказать мужу. А одиннадцатилетняя Элис замерла на пороге и необычайно задумчиво для ребенка смотрела на странный конверт, который изменил привычное течение ее жизни. Девочка еще не знала, к лучшему или к худшему эти изменения, но они уже имели место. Мама с папой спорили практически не переставая. Лис это не нравилось. – … Это опасно, как ты не понимаешь! – Анна остановилась у стола и с отчаяньем посмотрела на мужа, – Она никогда не будет там счастлива! Тот мир полон опасностей… – Этот тоже, – Джон спокойно улыбнулся, – Ты же сама чувствуешь, что ее место там, – он кивком указал на письмо, – Она начала предсказывать будущее почти сразу, как научилась говорить, сама не придавая этому значения. Решать тебе, я ведь не смогу объяснить ей то, что ее ждет. Я ведь всего лишь сотрудник туристической фирмы. Но попробуй дать тому миру еще один шанс. Ради судьбы нашей дочери… …Ослепляющий огонь, не дающий видеть, что происходит, что стало с теми двумя, что оказались в эпицентре огненного вихря. Вспышки заклятий вокруг, крики и стоны, башни Хогвартса на фоне чернильного неба. Сон быстро обрывается, и Лис садится в постели, судорожно пытаясь понять, что видела и когда это будет. Дышать трудно, в глазах еще плавают отсветы того пламени, в котором был кто-то, очень дорогой для нее… Девочка поднимает слетевшее на пол одеяло и украдкой оглядывает комнату. Все спят. Элис тихо вздыхает. Иногда немного жаль, что она не выбрала на прошлом курсе предсказания. Судя по рассказам, Трелони была бы ею довольна… … Впереди тьма, боль и смерть. Она чувствует это так же ясно, как и предстоящие в этом году СОВ. Но молчит. Опасность еще слишком далеко, чтобы поднимать панику… Да и не поверит никто волшебнице недоучке. Но беспокойство нельзя прогнать так легко. Лис хмуро наблюдает за выпендривающимся Поттером и думает совсем о другом… … Горло саднит, голова будто набита мокрой ватой. Лис с трудом приподнимается на локтях и упирается в спящего на кресле Джеймса. На тумбочке рядом с ним – склянка с бадьяном, правая рука перемотана бинтами. Чистыми, к счастью. Острый укор вины и какой-то незнакомой раньше нежности. Девушка торопливо отводит взгляд. Но Поттер будто почувствовал, что она проснулась. Разлепил глаза, насмешливо посмотрел на Лис и мягко улыбнулся. – Как ты?... … Лис готова не то смеятся, не то плакать – извечный выбор человека на пороге истерики. Закрывает ладонями глаза, стараясь перевести дыхание. И, с грустной улыбкой и сквозящей в голосе насмешкой над самой собой, не глядя на сидящую рядом за столом в одной из секций библиотеки, тихо произносит: – Я воплощенье ненавистной силы Некстати по незнанью полюбила! Потом, оторвав ладони от лица, смотрит на собеседницу грустным и растерянным взглядом. – Что могут обещать мне времена. Когда врагом я так увлечена?..

Adrelian Chesterton: Картинки быстро проносились перед глазами слизеринца, образы сменялись... Вот письмо из школы... Вот видения... Да, похоже, Элис видела во сне то, что так беспокоит профессора Картера. Но эта мысль скользнула как-то отдельно, мимолетной птичко, не задерживаясь в сознании парня. Потому что дальше пришел искомый образ. Образ того самого человека, чье имя так стремился узнать Адрелиан. Горло перехватило, не давая дышать... Казалось, даже вздох сделать не удастся... Палочка сама собой опутсилась, прервав заклинание. Но последние строки четверостихья были вырезаны в мозгу, как каленым железом. - Джеймс Поттер... - тише прошептал Адрелиан. Ледяная ярость, смешанная с невероятной ненавистью поднялась в нем. Как он посмел... Как он осмелился... Знаичт, он сумел добиться ее любви. - Вот как ты платишь мне за дружбу, Джей... - даже у змеи шипение вышло бы добрее.

Alice Jane Suttonley: Лис тяжело оперлась на подлокотник диванчика и тщетно пыталась унять бьющую ее дрожь. Больше всего на свете ей сейчас хотелось проделать с другом то, что вчера у нее так и не получилось с Альбусом. Но палочку она не успевала достать не при каком раскладе. Из сердца как будто вырвали существенный клок. Хотелось скулить от боли, как побитой собаке. Но ни ненависти, ни гнева не было. Было только отчаянье, боль и огромное желание вернуть хоть часть этой боли. Но Лис понимала, что Адрелу сейчас не легче. – Какой же ты придурок… – тихо прошептала девушка. Ладонью стерла со щек слезы, пронзительно посмотрела на парня, – Свыкся со своим умением чувствовать чувства других и разучился просто разговаривать, забыл, что другие не могут видеть то, что в твоем сердце. Ты сто лет назад мог мне сказать… Элис резко отвернулась, пряча от Адрела новые слезы, хоть и прекрасно понимала, что он и так почувствует, если захочет. А если не захочет, то и слов не услышит. – Что теперь, Адрел, а? Обливиэйт или Империус? Хотя, нет, ты же у нас мастер зелий, так что скорее всего амортенция, нет? – Лис сжалась в комочек, подобрав ноги под себя, и тихо всхлипывала, – А Джеймс? По боку дружбу, да? И Альбуса с его чувствами туда же, куда и меня, под империус, чтобы не мешался… После всего этого я не удивлюсь ничему уже… Проклятый, эгоистичный, вспыльчивый мальчишка, который все еще дорог ей. От этого не убежать. Но настолько же он дорожит и верит ей, чтобы позволить самой решать, как дальше поступать?..

Adrelian Chesterton: Вас когда-нибудь били по голове полиэтиленовым пакетом, наполенным водой до состояния шарика? Знаете, так, подкравшись сзади и со всего размаху... Два раза. Примерно такие ощущения сейчас испытал Адрелиан. Рассудок, который всегда, абсолютно всегда управлял парнем, прояснялся. Красная дымка ярости таяла пере глазами, наглядно демонстрируя парню всю степень его идиотизма. Как будто переключили тумблер. Страх и боль захлестнули парня. Он не мог поверить в то, что натворил. И тем более не мог поверить в то, что готов был совершать и дальше. - Лис... - наполненный болью голос звучит неестественно глухо. Парень медленно подошел к девочке, коснулся ее плеча. - Лис, прости меня. Я... Я не знаю, как все произошло... И я не знаю, что мне теперь делать. - прикосновение было совершенно не по-адрилеановски робким, неуверенным...

Alice Jane Suttonley: Буря эмоций постепенно утихала. Лис постепенно брала себя в руки, вытирала слезы, приводила в порядок перепутавшиеся в змеиный клубок мысли. Ощущение такое, что в буквальном смысле потоптались в душе, выпотрошив самые сокровенные чувства и воспоминания… Особенно больно было от того, кто именно увидел все то, что она старалась скрыть. И то, что он запомнил из всего увиденного, то, что он искал, делало боль практически невыносимой. Эта привязанность к Поттеру мучила Стен сама по себе, а ярость и боль Адрела довели девушку практически до отчаянья. На робкое, осторожное прикосновение к ее плечу Лис только спрятала глаза, в которых еще стояли слезы обиды. – Лис, прости меня. Я... Я не знаю, как все произошло... И я не знаю, что мне теперь делать. «Будто я знаю, как мне теперь жить. Сможем ли мы смотреть друг другу в глаза, сможем ли как прежде быть рядом? Я ведь люблю тебя идиота. Как друга, как брата, но ведь тоже люблю! Но тебе ведь не такая любовь нужна?..» Элис поймала его руку. Поднялась с дивана, уткнулась в его плечо. Найти подходящие слова было невероятно сложно, поэтому она просто стаяла, впервые полностью сняв всю ментальную защиту.

Adrelian Chesterton: Адрелиан вздрогнул, когда Элис поймала его за руку и, развернувшись к нему, уткнулась лицом в его плечо. Он мягко, как-то очень тепло обнял девушку. Он тоже не знал, что именно можно сказать, поэтому просто молча стоял, слегка наклонив голову, поглаживая Лис по волосам. Он ощущал ее чувства и эмоции. Она не ненавидела его, хотя, наверное, стоило бы. И это делало боль слизеринца еще нестерпимее. Говорят, время может лечить любые раны. Он не верил в это. Время не лечит, оно всего лишь учит жить с болью.



полная версия страницы