Форум » «Ларец со сказками» » [24.12.2022г.] Вопросы без ответов » Ответить
[24.12.2022г.] Вопросы без ответов
Storyteller: Желаемое название темы: Вопросы без ответов Время действия: 24 декабря, позний вечер Место действия: один из корридоров Хогвартса Действующие лица: Джеймс Поттер, Элис Суттенлей, Валькирия Уайлд Ситуация: Возвращение в стены школы мятежного сына семьи Поттер и блудного профессора заклинаний /ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН/
Ответов - 11
James Potter: Уизлипоттеровский сочельник -----> Хлопок аппарации - и конец прежней жизни. Будто в этот момент порвалась прочная нить, связывавшая его с привычным семейным уютом, с понимающими улыбками, веселыми и шумными праздниками и тихими семейными вечерами. От маминых рук, чуть грустных отцовских глаз, сестринской улыбки, подначек брата, запаха бабушкиной стряпни, шелеста дедушкиной газеты, от добродушного, дружеского покровительства крестного брата, от беспокойных проделок кузин и кузенов... от всей его семьи, от всего самого дорогого, от того, что самым драгоценным сокровищем хранилось в сердце, помогало пережить даже самые тягостные моменты. От всего, что было в его жизни. Прошлой жизни. С тихим, протяжным скулом, похожим на вой раненого, отбившегося от стаи волка, царапая ногтями обои, Джеймс медленно оседал на пол, раздираемый дикой болью необратимой потери. Мысли метались, пытаясь найти ответ на простой вопрос: почему все так? Почему это произошло? И четкий до боли, до отчаянного воя ответ: потому что вы сами так решили. Он чиркнул спичкой, а ты – сжег мосты. Ты хотел быть таким, как он, а он пытался тебя уберечь. Ты недоговаривал – он перестал верить. Он вспылил – ты не нашел силы простить. И теперь у тебя уже нет пути назад. Теперь ты один. Джеймс с трудом поднялся на ноги, с отстраненным равнодушием осмотрел свою комнату, пытаясь понять, что теперь делать и куда податься. То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. Привычка контролировать эмоции и мысли никуда не делась, и через несколько секунд Джей был уже вполне вменяем, только саднящая боль в груди напоминала о недавнем срыве. Школьный чемодан так и не был толком разобран, а кроме нехитрого школьного скарба и нескольких смен магловской одежды ему в этом доме ничего не принадлежало. Точнее, Джеймс так считал. Забирать что-то из дома родителей кроме безусловно его вещей он не хотел, а последних, помимо одежды, было не много: уже слегка потертые «Сонеты колдуна», дневник со снитчем на обложке, наполовину заполненный нечетким чернильными набросками и отрывистыми, зачастую оборванными на полуслове заметками, вредноскоп, коробка из магазина дядюшек… Джеймс сел на закрытый чемодан уткнулся головой в ладони. Было до ужаса, до одурения паршиво. Хотелось исчезнуть, раствориться, не быть… Что-то коснулось его ноги и требовательно вцепилось в штанину. Джеймс растерянно опустил глаза и встретился глазами со внимательным взглядом очень похожего на кошку существа. Лазиль. Ну Лили, ну затейница… Джеймс вдруг рассмеялся, не отводя полных слез глаз от внимательно следящего за его истерикой животного. Тот склонил голову на бок, и будто утешающее тихо и кратко мяукнул. Единым движением запрыгнул Джеймсу на колени и ткнулся мордой в подбородок. - Говорят, вы умеете находить дорогу домой… - тихо сказал Джей ему, - Может, скажешь, куда податься тому, у кого уже нет дома? Лазиль внимательно посмотрел в глаза хозяину, с ясно читающимся выражением: «Ты идиот или это временное помрачение?». Спрыгнул с колен и, призывно махнув хвостом, выскользнул за дверь. Джей порывисто схватил со стола последнюю свою драгоценность и бросился вслед за лазилем, будто тот был лучом путеводной звезды. И чуть не захохотал, когда увидел животное сидящим у камина, рядом с опрокинутой чашей с летучим порохом. Опустился рядом с как нельзя вовремя пришедшимся рождественским подарком и потрепал его по загривку. Лазиль только независимо фыркнул, но ласку принял. - Кажется, я знаю, как тебя назвать, - улыбнулся Джеймс, - Ты – Хермод*. Согласен? Животное одарило его снисходительным взглядом и одобрительно мырлыкнуло. Потом одним прыжком оказалось на плече хозяина, где и закогтилось, ожидая начала приключения. Джей только улыбнулся и, перехватив чемодан поудобнее, шагнул в изумрудное пламя. - Хогвартс! Если хлопок трансгрессии стал концом прошлой жизни, то отблески зеленого огня на стенах учительской – началом новой. Хермод спрыгнул на каменный пол и принялся яростно вылизываться. Джей разжал ладонь и задумчиво посмотрел на схваченную в последний момент вещь – золотого гриффиндорского льва на тонкой золотой цепочке. На секунду закрыл глаза, справляясь с последней слабостью. Я люблю тебя, отец. Это никогда не измениться. Отправка чемодана в спальню заняла секунду. Отряхивая мантию от сажи, Джей неторопливо вышел из учительской в компании новоприобретенного фамильярна. Хермод вышагивал рядом чинно и уверенно, подражая независимым видом ближайшим родственникам – кошкам. Но перед поворотом в сторону Гриффиндорской башни он замер, навострил уши. Джеймс замер, удивленно глядя на лазиля. Впрочем, причина его настороженности уже вывернула из-за угла и растерянно смотрела на Поттера. - Лис?.. *Хермод — в скандинавской мифологии сын Одина и брат Бальдра, который исполнял обязанности вестника и посланника богов.
Alice Jane Suttonley: По совести скажи: кого ты любишь? Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь, Что ясно всем - живешь ты, не любя. Свои лютый враг, не зная сожаленья, Ты разрушаешь тайно день за днем Великолепный, ждущий обновленья, К тебе в наследство перешедший дом. Переменись - и я прощу обиду, В душе любовь, а не вражду пригрей. Будь так нежена, как и прекрасна с виду, И стань к себе щедрее и добрей. Элис с печальной улыбкой закрыла тонкий сборник Шекспира и с сожалением поднялась с подоконника. Пора было заканчивать обход - тягостную, тошную ежедневную муку. Сочельник и приближающееся рождество не радовали - а чему радоваться? Это уже не праздники - работа, хлопотная и муторная до тошноты. Хотелось покоя и уюта, и понимания, поддержки, надежного плеча. Домой хотелось, проще говоря. Даже профессор Уайлд, с которой постепенно, шаг за шагом налаживались новые, по настоящему семейные отношения, куда-то исчезла. От Лили регулярно приходили письма, но строчки на бумаге, пусть самые теплые и полные искреннего чувства, не могли заменить живого человеческого участия. По совести скажи: кого ты любишь?.. Стен только печально улыбнулась, остановилась на секунду, задумчиво и мечтательно поглядела за окно, на заснеженный берег озера, еле различимого за снежной круговертью. Люблю… Странно себе в этом признаваться, самой себе доказывать свое чувство, как-то незаметно, исподволь охватившее ее, накрепко привязавшее мысли к нему… Какая же странная вещь – судьба, и насколько язвительными и колкими бывают ее шутки… В душе любовь, а не вражду пригрей. В этом же состоянии задумчивой мечтательности Элис завернула за угол и замерла, потрясенная и немая, как статуя. Впрочем, у стоящего перед ней человека – того самого, который весь вечер терзал мысли Лис – было примерно такое же выражение полной ошарашености встречей. - Поттер? - Элис постаралась взять себя в руки, - Что ты делаешь в замке? Как ты сюда попал? Он только открыл рот, растерянно пожал плечами, попытался улыбнуться, но тут же опустил голову и вздохнул. В серых глазах было столько печали и боли, что Лис невольно шагнула на встречу, вглядываясь в его лицо. - Джеймс, что-то произошло? Я могу помочь? Глупо, глупо! Она не должна, не может лезть в то, что ей не по уму, то что ее не касается, ей не принадлежит. Но все равно сделала еще шаг и мягко коснулась растрепанных волос и только и смогла, что мягко и немного жалобно повторить его имя – такое чужое и непривычное… Такое родное. - Джеймс… Что же я могу для тебя сделать? Что же такое произошло, что ты здесь, ночью, один, сломленный и подавленный? Как же ты стал такм? Ты ведь всегда был сильным, уверенным, язвительно-остроумным? Что с тобой? Как тебе помочь?.. Будь так нежена, как и прекрасна с виду…
Valkiria Wilde: Сказать, что Валькирия, едва ступив на порог Хогвартса, была взбудоражена, значило бы воздержаться от комментарий. Мало того, как Уолтер выбил её из колеи, заставив испытать целый калейдоскоп эмоций, начиная от нервного трепета, любовной неги и его дыхании на губах и заканчивая тем унижением, в которое он её вверг своими самодовольными словами, как он заставил её волноваться из-за собственной самонадеянности и своих непрозрачных намёков. Мало того, что случилось после, мало её разговора с любимой сестрой и зятем, о котором ей не терпелось рассказать Элис. Мало всего этого, так ещё и славная встреча. Не успела она приехать, как на её голову обрушился целый ворох проблем, от которых она так наивно надеялась абстрагировать. Ведь вряд ли Уолтер не отказался от своей идеи - хотя кто бы сомневался, что этот упрямец когда-либо свернёт с пути?! Впрочем, к его непоколебимости Валькирия отнеслась достаточно сдержано, но прикрыла глаза, тихо радуясь, что они с Анной так своевременно обезопасили дом Суттенлей защитными чарами, потому, как не сомневалась, что вдохновлённые проповедями, Пожиратели Смерти свой первый удар обрушат именно на магглов. Промаявшись полночи без сна, Валькирия бросила это зряшное дело, оделась и решила, что для ночной прогулки вовсе не обязательно тщательно сооружать себе гнездо на голове, позволив волосам просто разлечься на плечах в немом беспорядке и великолепии, она тихо, как кошка, несмотря на каблуки на ступнях, двинулась по коридорам. И почти сразу же наткнулась на немую сцену. Наверное, стоило просто развернуться и, не вмешиваясь, ретироваться, но её сразу заметили. Да, было ещё кое-что. Она, конечно же, растерялась. Потому, что уж точно не ожидала увидеть здесь такую картину на ночь глядя. Теперь ей точно приснятся кошмары. Запястье Элис, которое так внезапно покрылось дрожью, прикоснувшись к его волосам. Валькирия прекрасно знала природу такой дрожи, сама не так давно испытав её на себе. Ах, всё он, Уолтер. Но, несмотря на всю сложность их ситуации, положения, характеров, они были взрослыми людьми. Но разве не была ли Элис взрослым человеком? А юный Джеймс Поттер? Валькирия миллион раз придирчиво осматривала его с головы до пят, миллионы раз цепляла его, говорила, что он слишком многое думает о своих способностях и это у них, видимо, семейное. Она множество раз читала на его лице выражение досады, когда он получал не высший балл и так и видела, как из него рвалось то, что он его заслужил. Может быть, действительно заслужил. А может и нет. Ей угодить непросто. И вот теперь её девочка, её любимая племянница, смотрит на него такими глазами. Валькирия сделала над собой усилие, чтобы не начать судорожно ловить губами воздух. Да и что она могла сделать сейчас? Уж точно не стоять как истукан с таким видом, будто бы это они застали её в каком-то неприглядном положении. Стряхнув с себя оцепенение, Валькирия сделала ещё пару шагов им навстречу и, выдержав внушительную паузу, мягко завела свою песню, окончательно взяв себя в руки и вздёрнув вверх подбородок. Добрый вечер, мисс Суттенлей. Мистер Поттер. Вам лучше пойти со мной. В такое время не стоит бродить по замку одним. Она сделала рукой не терпящий возражения жест, предлагая им следовать за ней. Впрочем, можно подумать, она оставила бы варианты. Хотя, проявив всё же некоторую тактичность, Валькирия позволила им двоми слегка отстать от неё. Неожиданный шорох заставил Валькирию резко повернуть голову. Её палочка была на готове и даже не дрожала в руках. Конечно, и Элис и Джеймс сейчас явно будут в недоумении от такого её поведения, но лучше перестраховаться. Если на её племянницу решатся напасть, она будет защищать её так, как ьвица защищает своего львёнка. И что-то необъяснимое подсказывало Валькирии, что мистер Поттер ей в этом с удовольствием поможет. Мистер Поттер, позвольте поинтересоваться. Вы к нам надолго? Вашей заявки на то, чтобы пребывать на каникулах в замке я что-то не видела. Холодно и в привычной манере. Правила есть правила. Валькирия с вызовом посмотрела на Поттера. И пусть Элис его защищает сколько угодно. Джеймсу Сириусу Поттеру придётся постараться. И если он не хочет для себя самой ужасной участи, то лучше бы ему никогда не причинять боли её племяннице. Но мысль о том, что боль - это последнее, что он хотел бы причинить Лис, заставила её слегка смягчиться. Она не сомневалась, что несмотря на растерянность, ребята заметили, что Валькирия была очень взволнована тем, что они бродили одни по тёмным коридорам замка. Если у вас есть сомнения на счёт того, что в канун Рождества можно дать себе послабление, советую изучить "Ежедневный Пророк" за последнюю неделю. Да, она была раздражена, даже нет, в высшей степени возмущена, что они так брезговали собственной безопасностью. И ладно её романтичная, растерявшаяся Элис, которая явно также не ожидала увидеть здесь Джеймса теперь, но он сам! Что за удивительная безответственность, которую Валькирия терпеть не могла и вообще редко кому спускала. Она и так закрыла глаза на вылазку Поттеров в Хогсмит благодаря горячей тираде Элис, но Поттер же не надеется, что это превратится в традицию? Она словно прочла эти мысли по их недоумённым лицам. Валькирия не хотела сейчас проявить жёсткость. Но пусть лучше Лис прочтёт о нападении на магглов в кино, пусть лучше поймёт, какая страшная опасность надвигается на всех и уже так близко, чем будет продолжать себя так беспечно вести. Впрочем, это не отменяло того, что Валькирия очень даже заметила, как её племянница обеспокоенно и с какой нежностью смотрела на понурого Джеймса Поттера.
James Potter: Я сплю?... Джеймс поднял глаза, встречая взгляд Элис. Такой нежный, полный такого искреннего сочувствия и неподдельной боли, что все слова застрялив горле. Ему показалось, что он тонет в ее похожих на речную воду серо-зеленых глазах; казалось он даже забывал дышать. Его имя, сорвавшееся с ее губ, ее нежное прикосновение, ее рассыпавшиеся по плечам светлые волосы, вся она - единственная, прекрасная, нежная, она здесь, здесь сейчас, в тот миг, когда нужна была ему больше всего на свете. Это только сон... Просто сон... Джей судорожно вдохнул, и, сам не понимая того, что делает, шагнул вперед, к ней, ближе, будто в забытье коснулся ее руки, не отрывая взгляда от ее глаз, не слыша, не видя, не чувствуя ничего, кроме Элис. Весь мир померк, сжался до точки, до маленького фрагмента мироздания где были только они... Почудилось ли ему, или она действительно подалась ему навстречу?.. Но тут же отшатнулась. Как и сам Джеймс, пробужденый от волшебного сна жестким голосом профессора Уайлд. Он резко расправил плечи и вскинул голову, снова надевая привычную и жесткую, как панцирь, маску гордости. Четкий шаг, твердый взгляд, холодная уверенность. Этой женщине не нужно видеть его настоящего. Его слабость не будет видна ей. Только не профессору. - По семейным обстоятельствам мне пришлось вернуться раньше указанного, - спокойно отрезал Джеймс, сверля взглядом спину преподователя, - Я не помню, чтобы в школьных правилах был запрет на подобные ситуации. Он говорил, не отводя взгляда от уверенно шагающей Уайлд, но мысли и чувства были обращены к другой, совсем к другой - той, что рядом с ним безмолвно, словно тень. На резкое замечание Валькирии о безопасности Джей только промолчал - он-то прекрасно знал, что напряженность возрастала с каждым днем. В доме - его бывшем доме (и снова больно кольнуло в сердце, напоминая) - постоянно говорили об этом. Взрослые, в полголоса, сами еще не веря в то, что уже знали. А Джей сейчас знал одно - он скорее разнесет весь замок по камню, чем позволит кому-нибудь приблизиться к Элис. Профессор, сорри, но погром в супермаркете будет позже по времени, так же как и метка над домом Мюриэль
Alice Jane Suttonley: Я сплю?... Элис заглянула в его гляза, с безмолвной мольбой и отчаяньем направленые на нее - и поняла, что пропала. Уже давно попала в плен этих серых глаз, которые бывают такими разными - острыми как сталь, холодными как озерная гладь, равнодушными как зеркало, или мягкими как осеннее небо в пледе облаков. И сейчас она поняла, что где-то в глубине его души идет дождь, а его глаза - как лужи на асфальте, полны боли, отчаянья и одиночества. Но когда их глаза встретились, а его ладонь каснулась ее кисти, в глазах Джеймса появилось что-то новое, чего Элис никогда не видела, будто серебряные искорки зажглись, а за дождевыми тучами появилось солнце. Он сделал шаг к ней, а Лис невольно подалась к нему, ближе, желая глубже заглянуть в его душу, понять наконец, кем она заворожена, кто похител ее сердце, и какой он настоящий, спрятаный под каждодневной маской-броней? Может ли быть что они с ним похожи куда больше, чем кажеться?... - Джеймс... - почти шепотом, как заклинание, как нить, связавшая их в это мгновение - одно только имя, на которое она наконеч-то произнесла в слух, а он наконец-то отозвался... Все рухнуло в тот же миг. Лис отшатнулась и почуствовала, как соскальзнула его ладонь - и чуть не заплакала. Так хотелось, чтобы это мгновение не кончалось... - Профессор, я сама могла проводить Поттера в гостинную, - покорной тенью скользя за тетей и выслушав их с парнем обмен любезностями, сочла должным вмешаться Лис, - В школе совершенно безопастно, вы же знаете. Уж в этом-то девушка была совершенно уверенна. Она уже знала, когда рухнет привычная жизнь - всего несколько дней, и первая смерть оповестит мир о начале нового противостояния. Наверное, именно поэтому она так остро чувствовала присутствие Джеймса и все-таки не сдержала свои чувства - потому что знала, что это последняя возможность сказать ему то, что ей никогда не следовало бы произносить.
Valkiria Wilde: Мистер Поттер, Вы не так поняли мои слова. Я не имею ничего против Вашего пребывания в замке на каникулах. Но это не даёт Вам права разгуливать ночью по коридорам. Надеюсь, в следующий раз на семейные обстоятельства списать будет нечего. Валькирия, развернувшись через плечо, кинула взгляд на Джеймса. Взгляд её одобрительным точно назвать было сложно, но было в нём что-то человечное, что-то, что, несмотря на язвительность, заставляло в ней пробиваться чему-то новому. Понимание? Может быть. Не она ли фактически защищала не только своих любимых учеников Слизерина, своих подопечных Рейвенкловцев, но и детей самого Поттера, когда тот решил высказать ей, что она насправедлива к своим же ученикам. Так что то, что могло скрываться под семейными обстоятельствами, не было секретом, пожалуй, для всей школы - Гарри Поттер, очевидно, окончательно перегнул палку. Что же - ему не впервой. Следующие слова Элис заставили Валькирию всё же замедлить шаг и присоединиться к их небольшой процессии. Она посмотрела на Элис и хотя голос её был привычно твёрдым, глаза выглядели крайне обеспокоенно. Конечно, ей так о многом нужно было поговорить с Лис, но это могло подождать, не из-за этого она отрывала её сейчас от такого ночного свидания. Но, конечно, Валькирия считала необходимым прежде поговорить с Лис, как бы неудобно ей не было обсуждать эту тему. Ей хотелось узнать, правильно ли она истолковала эти мимолётные взгляды и прикосновения между ею и Джеймсом сегодня. Ей хотелось, чтобы Элис понимала, что Валькирия на её стороне, но она хочет, чтобы никто не разбил её милой Лис сердца. Валькирия ведь не так давно была юной, и она помнит каково это. Правда, то состояние полной зависимости, такой необходимости в Уолтере, заставляло теперь её смотреть на Элис, как на юную женщину, которая имела права на своё счастье, которая смотрела сейчас так робко и не хотела, чтобы её чувства так внезапно спугнули? А уверена ли она, что это того стоит? Впрочем, обо всём этом - позже. Валькирия изо всех сил старалась выжать из себя всю ту тактичность, что была в ней заложена, даже по отношению к Поттеру, которого она откровенно недолюбливала. Но в любом случае, об обстановке в замке следовало знать. Хотя она и не сомневалась в тех способностях, которыми была наделена Лис, всё же помимо непосредственно угрозы войны в этом мире их подстерегало и много других опасностей. Но пугать учеников и тем более свою племянницу сейчас ей не хотелось. Пусть хотя бы немного они ивут без этого страха, который сковал большинство взрослых. Пусть хотя бы сейчас у них будет немного времени подумать о любви. Боюсь, мисс Суттенлей, это ошибочная убеждённость. Профессор Макгонагалл попросила нас с профессором Картер установить самые мощные защитные чары на замок. Полагаю, уже одно это говорит о многом. Валькирия давала выбор, по крайней мере Элис она давала выбор всегда. Она даже остановилась, ожидая их дальнейшег решения. И если она понятия не имела, как истолкует её слова Поттер, то была уверена, что Лис разгадает их правильно. Она и не собиралась им угрожать. Напротив, она предупреждала их о том, что будет, если они сунутся куда-либо без её скромного сопровождения сейчас. Потому, что Картер и Малфой уж точно засекут любые несанкционированные передвижения и легко они не отделаются. Это навряд ли. Особенно, если их поймает Малфой. Они оба были преподавателями справедивыми, но более, чем строгими. Но если они решат рискнуть - что ж, она не станет мешать и убеждать их в легкомысленности такого поведения, учитывая тот факт, что ничто не помешало бы им поговорить завтра при свете дня. А если решимость пройдёт? Значит, разговор и не был им нужен на самом деле. Вы можете, разумеется, пойти дальше вдвоём, но в таком случае придётся объясняться с профессором Картером и с профессором Малфоем. Они сегодня дежурные по замку. Я же просто вышла на прогулку. Неужели не показалось? Неужели она действительно намекала, что она и не соирается на них доносить и лишать гриффиндор баллов? Именно так.
James Potter: Джеймс остановился и, не поднимая глаз, сказал: - Я так понимаю, проводить ученика до гостинной имееет право не только преподаватель, но и дежурный староста школы. Впрочем, я прекрастно доберусь и сам. На последних словах он все-таки посмотрел на Элис с ясно читаемой прозьбой - мольбой даже. Ему было так необходимо видеть ее глаза, особенно сейчас, когда не осталось ничего более дорогого, более важного. Да и было ли когда-нибудь что-нибуть важнее ее? Или были только его иллюзии, за которыми он прятал это, самое ценное, чувство. Тебе решать. Только ты можешь решить, что будет дальше для нас двоих.
Alice Jane Suttonley: - Ну, если вы с профессором накладывали эти чары, то нам тем более незачем беспокоиться, - ровно ответила девушка, не глядя на Валькирию. Ну же... Скажи что-нибудь! Я должна знать, что нужна тебе, что это не просто мимолетное наваждение! Его слова говорили одно, но глаза... В них будто эхом блуждали ее собственные мысли и мольбы. Они стояли друг перед другом и не могли сказать самого важного - но нужно ли было говорить? Ведь они уже прочитали в друг друге то, что желали, но все еще боялись поверить и сделать шаг навстречу. Замерли на грани, глядя друг другу в глаза и не в силах каснуться друг друга - ведь не знали, не могли быть уверены в том, что не принесут друг друну еще большей боли в той бушующей буре, что приближалась с каждой минутой. Он еще не знал, но она знала, что ждет их. И уже знала, как должна поступить - и не могла, не имела права делать его путь еще более тяжелым. Но уйти сейчас - было ьяжелей вдвойне. Что ж, пусть судьба сама решает. А я - делаю шаг. - Профессор, вам нет нужды нас сопровождать. Я староста, и это моя обязаность - разбираться с нарушителями. А ты, Поттер, даже не надейся, я тебя знаю, отпустишь тебя - и до утра будешь по замку шататься. Только уголки губ чуть поднялись, намечая улыбку. К Мерлину будущее. Имеет же она право хоть одну ночь не думамть о нем? Может, в этот сочельник случиться хоть одно чудо?...
Valkiria Wilde: Вы очень правильно понимаете, мистер Поттер. Валькирия в своей ехидной манере посмотрела на Поттера - старшего - из - детишек. Ну да, всё-таки удивительное дело, откуда в Джеймсе и Альбусе врастала эта прямо - таки преемственная и патологическая невозмутимость в экстренной ситуации - а Валькирия, безусловно, такой ситуацией являлась. При том, что их отец и сестра явно не отличались ни каплей выдержанности. Хотя, в последнее время Валькирия даже не так сильно цепляла Лилиан - это занятие ей преелось, слишком легко было предугадать реакцию этой девчонки, которая взрывалась по поводу и без оного. Но теперь Джеймс Поттер решил, что он может вот так запросто смотреть на её племянницу как только мужчина может смотреть на женщину в её присуствии? Что ж. Молодец - иногда наглость - не самое худшее мужское качество. Валькирия в который раз погрешила на Уолтера и усмехнулась - Поттер, возможно, и принял эту усмешку как личное оскорбление, но, как говорится, извините. Валькирия выслушала то, что сказала ей Элис и мягко улыбнулась племяннице. В глазах её играл такой несвойственный огонёк. Впрочем, в глазах Элис играло кое-что большее. Так что Валькирии не оставалось ничего, как включиться в эту игру и елейным, выдержав театральную паузу и сложив на груди руки, тяжко вздохнуть. Вздох, кстати, был от души. Потому, что иногда своей неосмотрительностью Лис её без ножа резала. Но это её выбор, и она имела на него право. Ну что ж, мисс Суттенлей, на Вас я безусловно могу положиться полностью. Не сворачивайте в западное крыло, но этого я вам не говорила. Валькирия неожиданно подмигнула Элис и, холодно кивнув Поттеру, направилась в противоположную от них сторону. Да уж, она даже понятия не имела, как далеко всё это зашло, как давно Элис и Джеймс вот так ненароком совершают полуночные прогулки наедине. Хотя, судя по их растерянному не столько по её поводу, сколько по поводу друг друга, виду, это всё началось не так уж давно. Валькирия обернулась, вспомнив, собственно, то, что хотела сказать Лис, как только её увидела, и проговорила, уже скрываясь в сумраке коридоров, - Да, мисс Суттенлей, завтра мне хотелось бы обсудить с Вами нечто важное, поэтому, надеюсь, Вы зайдёте ко мне после обеда. Да уж, не только у Элис был сюрприз для Валькирии. Валькирия ведь тоже успела за праздники обрасти новостями. Почему она вернулась так рано, хотя вполне могла провести все каникулы с Анной? Не хотела оставлять Лис одну. И не подозревая, что она, оказывается, вовсе здесь не заскучала. Ох уж эти первые влюблённости. Так думала Валькирия. А ещё она думала о подушке, на которую сейчас упадёт и позволит себе завтра поспать лишний час, урезав себе время на завтрак.
James Potter: Губы сложились в привычную нагловатую улыбочку, а глаза не изменились - нежное серебро с яркими искоркаминадежды и любви, - и были попрежнему пркованны к ней, единственной, дорогой... - Да-да, понял-понял, можете конвоировать меня до гостинной, мисс. Я так много хочу тебе сказать, но пока эта женщина здесь, могу только язвить и только надеяться, что ты поймешь. Ты ведь поймешь? Нет, ты уже поняла, ты заглянула в самое сердце. Не откажешься ли ты от меня, когда поймешь, сколько там тьмы и мерзости, или сможешь любить меня за тот свет, что там еще остался... За тот свет, который и ты мне подарила... Слова профессора заставили Джеймса вздохнуть и невольно возвести глаза к потолку, вопрошая, за что на его голову снизошло наказане в виде преподавателя Чар. Усмешка, обосновавшаяся на губах, стара шире и гораздо искренней, чем раньше. Когда профессор растворилась в темноте корридоров, Джеймс снова посмотрел на Элис, пытаясь найти нужные слова... И понимая, что они уже не нужны. Им. Сейчас. Ну может быть, только одно... Джеймс вдруг почувствовал себя мальчишкой, беззаботным и счастливым, не заглядывающим далеко в будущее, и с хитрой улыбкой кивком указал куда-то на потолок. - Омела, - сдерживая счастливый смех, прошептал он, делая первый шаг на встречу к ней, самой дорогой, самой желанной. А она смеется, обнимает его, заглядывает в глаза и зарывается пальцами в его волосы. И кажется что весь мир меркнет, не в силах соперничать с ее красотой, с ее сяющими глазами. Все теряет смысл. Все, кроме нее.
Alice Jane Suttonley: Как я могла жить без тебя? Элис улыбаеться, счасливо и впервые безмятежно глядя в его глаза. Слова уже не нужны - да и были ли они когда-то нужны им? Только мешали понять самое важное, эти глупые грубые звуки. Жесткие волосы, нежные губы, теплые обьятья, смеющиеся счастливые глаза - как же она была глупа, что бежала от того, что было самым желанным и самым родным... Кажется, можно утонуть в нежности, в любви, в этом мгновении, ставшем вечностью - мгновении только для них двоих... Но судьба неумалима, как палач, уже занесший топор. Элис с тихим стоном опускает голову на плечо Джеймса, уже не видя не его обеспокоеных глаз, не чувствуя его тепла. Перед ее глазами маленький двухэтажный домик с выбитыми окнами и снесеной с петель дверью... и Черной меткой над самой крышей... Когда видение померкло, Лис торопливо смохнула выступившие на глазах слезы и, не в силах заглянуть в глаза самого родного и желанного человека, только прошептала: "Прости..." - и бросилась прочь, чувствуя невыносимую, жгущую боль, поделенную на двоих по ровну.
полная версия страницы