Форум » «Ларец со сказками» » [20.12.2022 г.] Покажи мне свой мир » Ответить
[20.12.2022 г.] Покажи мне свой мир
Storyteller: Время действия: 20 декабря. Место действия и его примерное описание: поезд "Хогвартс экспресс". Действующие лица: Скорпиус Малфой и Лили Поттер. Ситуация: переполненный поезд и переполненная грустью девочка. проще всего побыть одной, но она не любит, как проще. задумчивый мальчик в свободном купе, который сложностей не боится. /ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН/
Ответов - 15
Lily Luna Potter : Пейзаж за окном менялся не столь стремительно, как Лили к этому привыкла. Она, стоя в тамбуре в не самом гордом, но необходимом одиночестве, молча считала проносящиеся мимо дубы и ивы или что там росли за деревья? А есть ли разница. Лилс тяжело вздохнула, отвернувшись от окна и вновь погружаясь в свои не самые радужные мысли. Купе Джея было заполнено под завязку, и это было неудивительно - как-никак последний год в школе одного из самых любимых учеников. Лили не хотелось разбавлять их компанию своим присуствием, потому, что у них впереди и так были все каникулы, за которые она ещё успеет достать и Джея и Ала до чёртиков, так что сейчас давала ему возможность провести время с друзьями. Ала Лили и не пыталась искать, но совсем по иной причине - она полагала, что брату непременно захочется найти Стеф и уж при их разговоре любой точно окажется лишним. Конечно, Лилс собиралась сама ломануться в купе к своим одноклассникам, но на полпути передумала. И Юдж, и Ленс, да и Роза с Рокс наверняка сейчас зажигают, загодя отмечая друг с другом волшебное Рождество. Море улыбок, напитков, рассыпанного конфети и попыток скрыть его от услужливых проводников. Нет, у Лили определённо не было на всё это настроение, а путаться у кого бы то ни было под ногами и мозолить глаза своей кислой физиономией ей не хотелось. И ещё меньше хотелось изображать веселье и прописанную на лице лицемерную радость. Лили медленно двинулась по коридору, ощущая себя одинокой, как никогда. Она понятия не имела, куда держать путь, рассеянно улыбаясь время от времени снующим туда - сюда приятелям, проводящих её удивлённым взглядом, но почти тотчас же вновь взбудораженным предстоящим весельем. Может, следовало отыскать тележку со сладостями и забиться ими под завязку? Лилс усмехнулась. Вот уж точно меньше всего она от себя ожидала, что однажды будет искать одинокое купе без посторонних глаз. Этого скорее можно было ожидать от Джея, от Ала, но уж точно не от неё. Проходя мимо очередного купе, которое отличалось от остальных разве тем, что дверь была слегка приоткрыта, она, проявив машинальное любопытство, приблизилась и, чуть наклонившись, заглянула внутрь. На одном из клетчатых сидений, расслабленно оперевшись спиной о него, сидел Скорпиус Малфой. Ещё пару недель назад Лили бы равнодушно прошла мимо, но теперь словно какая-то невидимая нить удержала её от этого шага. В её памяти тут же всплыл тот день, который они с Лис провели на озере и - яркой вспышкой - Скорпиус, который с готовностью вытянул их из передряги. Вот он идёт впереди них, вот обворачивается как будто нехотя, а в глазах его она видит не меньшую растерянность, чем в своих собственных. Потому, что они оба не принадлежали к числу людей, которые были созданы для общения друг с другом. Так, по крайней мере, она думала все эти годы. Лили поймала себя на мысли, что улыбается, глядя на его тщательно причёсанные светлые волосы. Такой не похожий на её братьев. Лилс проскользнула внутрь, сама поражаясь собственной смелости. Разве с того дня что-либо изменилось? Разве стали они спокойно болтать, столкнувшись в коридорах? Конечно же нет. Скорее наоборот. Если раньше Лили просто спокойно шла мимо, то теперь, издали завидев Скорпиуса, старательно продумывала интонацию, с какой лучше сказать ему "привет" как можно более ровно. И как улыбнуться. Или не улыбаться и сделать вид, что не заметила. В конце концов, мучительно бледнея и ощущая себя полной идиоткой, Лилс старательно сделав вид, что что-то вдруг вспомнила, сворачивала куда-нибудь на лестницу, мечтая, чтобы та немедленно сменила своё направление и унесла её в глубины замка. Она не могла вот так взять и снова столкнуться с его взглядом. И теперь сама себе подписывала приговор, заходя внутрь. Но почему-то она не смогла удержаться. Она даже не топала так, как обычно, передвигаясь, словно привидение, но Скорпа было не провести. Он заметил Лили, как только она прикоснулась к ручке двери, и вот она уже стояла перед ним, совершенно не зная, куда деть свои руки, сначала заложив из за спину, потом как можно более беззаботно запихнув их в карманы кофты с капюшоном, которой она уже успела сменить школьную форму, дополнив её простыми джинсами и кожаными мокасинами. Эта девочка не признавала каблуков принципиально. Здравствуй, Скорпиус. Я тут пытаюсь найти свободное купе и вот...тут...в смысле я, конечно, не... Никогда в жизни Лили не несла большего бреда. Из головы напрочь выпали все слова. Да что за чертовщина, Мерлин её разбери?! Мало она опозорилась перед Скорпиусом, когда вместо того, чтобы использовать заклинания, стояла как истукан и разве что глазами не хлопала, потому что это не в её стиле. Лилс здорово разозлилась сама на себя. И почему только она постоянно оказывается в идиотском положении при нём? Раз уж начала, надо доводить дело до конца. В общем, я вообще-то хотела спросить - можно я тут я тебя посижу? Лили сегодня была какая-то другая. Куда более тихая, чем обычно, словно пришибленная, спотыкающаяся на словах, которые обычно из неё вылетали без лишних проблем. Очень подавленная. Взволнованная и расстроенная. Волнение вообще выросло непонятно откуда, а вот растройства и печального настроения ей предавало приближение к вокзалу. У Лили на сердце камнем лежал груз больного предчувствия, что эти каникулы ничего, кроме неприятностей, не принесут. И почему ей так сложно отчаянно сообразить, что можно сказать Скорпиусу? Сегодня с ней не было Лис, которая всегда могла её успокоить и мягко направить в нужное русло. Что же, когда-то же нужно взрослеть. Только вот почему-то Лили так ёжится под взглядом Скорпиуса и прячет свои глаза, полные страха за сохранность своей семьи. Что-то незыблимое так и грозилось обрушиться прямо ей на макушку, разбивая её прошлое, будущее и мечты.
Scorpius Malfoy: Поезд медленно набирает скорость, уносясь прочь от такого родного и чужого одновременно Хогвартса. Разве может назвать школу домом Малфой - слизеринец, изгой, гордец, не чувствующий себя своим нигде, кроме как в тесном кругу подобных ему и таких же бесконечно далеких однокашников-слизеринцев? Разве может он назвать ее чем-то меньшим, если там ему гораздо уютнее, спокойнее и роднее, чем в негостеприимном Малфой-мэноре, если там, в гостинной с низкими потолками или под звездами в Большом зале он чувствует себя на своем месте, где он как нигде более свободен и счастлив? Как сложно... Столько слов, столько чувств, а истина неуловима и изменчива... Дверь тихо скрипнула, а шаги незванного и неожиданного гостя почти не слышны, но Скорпи все равно почувствовал, что не один. Он резко обернулся и замер, удивленный и растерянный - уж кого, а этого человека он не ожидал увидеть. Лили Поттер мнется на пороге, что-то говорит, а Малфой молчит, неотрывно и невозмутимо - внешне невозмутимо - смотрит на нее. А внутри что-то мечется, рвется, кипит и грозится разорвать его изнутри. Почему? Непонятно. Может, потому, что через столько лет он впервые видит перед собой не надоетливую достовалу Поттер, а смущенную и чем-то очень обеспокоенную девочку Лили. - Конечно. Ты мне не мешаешь. Сказал - и сам своим ушам не поверил. Нет, интонации привычные неизменные, надменно-аристократические, намекающие, что такое ничтожество не может ему помешать, что она для него почти пустое место... Но чувства приэтом совершенно не вяжуться с этой интонацией. А еще Скорпиусу в кой-то веке вовсе не хочется ее обижать. Поэтому он торопливо, как-то почти извиняюще говорит: - Садись, Лили. Все равно ко мне больше никто не подсядет... Сам просил еще перед отъездом, чтобы дали ему побыть в одиночестве. А его желания на факультете уважают. А у других... Никто с другого факультета не захочет провести дорогу с этим Малфоем. Кроме нее. Кроме Лили Поттер. Почему же так?..
Lily Luna Potter : Спасибо, ты меня очень выручил, Скорпи. Я так вижу, мы с тобой одни из немногих, кто сегодня не расположен запускать хлопушки. От Лили Поттер слышать это было очень странно - первая заводила всех бенчиств и праздников, самая шумная личность на факультета и - вот тебе раз. Никакого заливистого хохота на весь поезд, просто лёгкая признательная улыбка одними губами, а в глазах - катастрофа. В тот момент, когда Скорпиус кинул на неё прямой, пристальный взгляд, Лили не выдержала и отвела глаза. Никогда не отводила. "Лили, ну что ты в самом деле?" - обычно говорил ей Джей, подталкивая в бок, когда она своим ядрёным взглядом проедала в ком-то плешь. А сейчас с ней творилось что-то совершенно новое, что напрочь отсекало от неё всю былую уверенность. Лили, слегка помявшись на пороге, наконец, дала себе морального пинка и приземлилась на сиденье напротив, неторопливым взглядом исследователя осматривая купе, в котором ехал Скорпиус и в котором ей никогда ещё не доводилось побывать. Через внешнююброню Скорпиуса и ещё благодаря собственному сердцебиению, Лилс никак не могла разглядеть, что мысли Скорпа мечутся не хуже, чем её, и он также отчаянно пытается перебирать в голове то немногое, что они могли бы обсудить как бы невзначай. К случаю на воде возвращаться не хотелось обоим - да и к чему оглядываться назад? Поезд уносил их всё дальше и тут до Лили запоздало дошло, что она назвала Малфоя Скорпи. И в тот же миг покраснела. Она ведь всегда всех и каждого называла уменьшительно, многим придумывая милые прозвища, которые они вряд ли бы вытерпели из уст кого-то другого. Даже Невилла она, совершенно не смущаясь, называла по имени ьезо всяких там мистеров - разумеется, не на уроках. Но Скорпи..чёрт. Чтобы не дать Скорпиусу заметить своё явное замешательство, Лили поспешно решила нарушить молчание и переместить свою волнение в какое-то адекватное русло. Ты как - все каникулы планируешь провести дома или хочешь сразу после праздника вернуться в школу? Да уж, сама себе дала поддых. К чему было затевать разговор про каникулы и про дом? Лили, конечно, очень хотелось увидеть всю их огромную уизлипоттерскую семью, но только в этот раз вся атмосфера праздника была пропитана каким-то ядом. Который, по капле проникая в её сердце, смешивался там со всем незыблимым, что она там бережно хранила с самого детства. Лили почти умоляюще посмотрела на Скорпи. Вот рассказ о том, как собирается он провести время, точно бы её увлёк. И вовсе не оттого, что помог бы отвлечься от мрачных мыслей. Просто это было ей по-настоящему интересной, Лили не умела быть неискренней. Лили вся съежилась, пытаясь слиться в защитной окраске со своей кофтой, хотя, судя по всему, цвет её лица выглядел таким же нездоровым, как цвет пресловутой кофты, которую ей подарила её подружка - маггл на прошлый день рождения. В последнее время синяки, вызванные то трагически часто нападающей на неё бессоницей, то ночными кошмарами, разлились хоть куда. Волосы привычно в полном беспорядке болтались где-то на плачах, полуприкрывшись капюшоном. И почему-то именно сегодня она поймала себя на мысли, что слова "я сегодня паршиво выгляжу" вовсе не пустой звук. И если раньше от этого внутреннего голоса она могла отмахнуться, то сейчас ей действительно было очень неудобно за такой свой вид. И ей хотелось выглядеть маленькой принцессой, а не окончательно потухшей звёздочкой, сверзевшейся с небес на землю, со всего размаху взеравшись лицом в бестолковый асфальт. От окна немного дуло, но Лили не отодвигалась. Ей нравилось сидеть прямо напротив Скорпиуса в этом созданном им маленьком мире только для него одного, куда он пропустил её, открыв дверь в своё купе. И что за чушь лезет ей в голову? Почему она совершенно не может собраться с мыслями, которые так и растекаются, как бабушкины блины со сковородки? Почему она вот уже пятый раз отчаянно заставляет себя не суетиться, чтобы не дать своим рукам будто бы невзначай пригладить свои волосы. Ну что за глупость, в самом деле? Никогда в жизни Лили Поттер ещё не ощущала себя такой непроходимой дурой. Но, что самое удивительное, это её не пугало. А губы, помимо воли, расплылись в какой-то ностальгической полуулыбке. Она всегда ведь улыбалась широко и гордо несла свою голову. А теперь была такой притихшей, словно ученица на самом важном в её жизни собеседовании. Да что такое, в самом деле? Ей не было спокойно рядом с ним. Но почему-то ей казалось, что с ним она могла не притворяться, не бодриться и не пытаться быть той, какой её знали и любили её друзья и какой сегодня она просто не могла быть. И он, вдруг показавшийся ей таким трогательным в этом своём выбранном одиночестве. Сердцебиение заглушало её слух. Глупо?
Scorpius Malfoy: В ее глазах можно утонуть... Скорпиус сам не заметил, как понял сию немудреную вообщем-то, истину. Лили Поттер, растрепаная, растеряная, в нелепой магловской одежде, как случайно заскочивший в его купе солнечный зайчик, замерла напротив него, и он тоже замер, почти перестал дышать и шевелиться, чтобы не спугнуть это необычное и непривычное чудо. Ее синии, глубокие глаза затягивали взгляд парня, и он с удивлением понял, что и не хочет отводить глаза. Что это нелепое и встрепаное существо невероятно красиво и завараживающе прекрасно, будто бы сотканное из мягкого теплого света и нежного свежего ветерка. Скорпиус тихо и как-то неожиданно расмеялся своим мыслям, не отводя через чур восторженого взгляда от глаз сидящей перед ним девочки. - Ты вполне можешь называть меня Скорпи, если тебе так больше нравится, - добавил он с улыбкой, не упустив ее явного замешательства, - Я пока еще не знаю. Мне бы хотелось вернуться в Хогвартс к вечеру двадцать пятого, но этот вопрос решаю не я, а родители. Если им не хватит моего общества только в сочельник, то они меня просто не отпустят. А есл маме придет в голову устроть какой-нибуть светский раут на Рождество, то я еще сильнее застряну. Я не имею права перечить родителям в этом вопросе - моя обязанность представлять род Малфоев на всех подобных мероприятиях. Скорпи говорил медленно и немного скучающе, но чувствовалась в его голосе и легкая досада. Он деликатно не стал спрашивать Лили о ее каникулах - было заметно, что ей не хочется об этом говорить, и Скорпиус с подобающим тактом обходил этот вопрос. И все еще не мог отвести взгляда от пронзительной синевы ее глаз...
Lily Luna Potter : Хорошо, Скорпи, договорились. Мне определённо нравится так. Лили улыбнулась и улыбка вышла уже не такой нервной и изломанная, как она ожидала, хотя Лилс уже начала привыкать к тому факту, что в присуствии Скорпи она становилась какой-то дёрганой. Её обдало очередной волной смущения от мысли, что от его внимания не укрылось, как изменилось её лицо, когда она первый раз сократила его имя. Он теперь не был Скорпиусом. Для неё - просто Скорпи. И никаких этих хладнокровно - презрительных - Поттер. Для него - просто Лили. Поезд набирал обороты, продолжая свой ровный путь к пункту своего назначения, а она впервые не ёрзала, как на иголках, подскакивая от нетерпения, желая вновь ворваться в свою комнату, перебрать свои старые рисунки, поваляться на старой доброй кровати, которую она ни за что ни хотела менять на нечто более современное, находя истиную прелесть в её винтажном очаровании. Сбегать в гости к своей подружке из мира людей, поболтаться по знакомым с детства окрестностям. Сегодня же её хотелось, чтобы они вот так ехали в этом поезде вечность, и она бы даже не задавалась вопросом, а будет ли у их путешествия конец. Как будто просто кто-то шепнул им "вперёд" и даже не возникло вопроса куда. Разве это важно? Уже вечером Скорп будет распаковывать свои чемоданы в своём родовом имении, а она будет сидеть за столом вместе с братьями и родителями, зная, что мыслями она будет где-то рядом с его чемоданом. Лили с трудом подняла взгляд на Скорпиуса, заглянув ему в глаза. Голубые. Она никогда не различала оттенки, а теперь видела в них настоящее озеро. Оно могло быть глубоким и очень опасным, как гладь чёрного озера, преподавшего им с Лис жизненный урок, едва не стоящий жизни. Оно мого беспокоиться, как водная гладь, играющая на воде лёгким ветром. А сейчас. Нет, нельзя. Сосредоточиться. Взять себя в руки. А сейчас взгляд у него тёплый и бесконечно направленный прямо в её зрачки, пригретый солнцем. Собраться. Она встрепенулась, с усилием заставляя себя избавиться от той неги, в которую она проваливалась безвозвратно. Конечно, желания родителей нужно уважать, не могу с тобой не согласиться. Правда, я всё тоже надеюсь вырваться обратно сразу после Рождества. Не хотелось бы задерживаться дома. Тем более, нас в Хогвартсе ждёт столько всего интересного. Лили действительно так считала. Разве ей хотелось бы расстраивать маму, если бы той захотелось проводить с дочкой больше свободного времени? Нет, конечно, они с мамой были очень близки, жаль только, этого нельзя было сказать об отце, что усугублялось ещё и тем, что знала об этом вся школа. Лилс торопливо добавив последнюю фразу, чтобы Скорпи не решил, что она относится к тем девицам, которых лично сама Лилс терпеть не могла. Тех, которые жеманнозакатывали глазки и с притворными вздохами говорили "ах, ах, у меня всё лучше всех", ожидая, когда же из вежливости их начнут тормошить и носиться вокруг да около. Правда, Скорпиус жил совсем в ином мире. Конечно, семью Лилс никак нельзя было назвать бедствующей, но им было далеко до той светской жизни, к которым привыкли такие семьи, как Малфои. Лили не была знакома с мамой Скорпиуса, но представляла её очень элегантной леди, которая запросто может прослыть лучшей хозяйкой вечера. И, наверное, Скорпиус привык к обществу таких самых девчонок, о которых сейчас Лилиан вспомнила ненароком. Да что за наваждение, с чего она вдруг задумалась, с какими именно девушками привык общаться Скорп? Хотя...она всегда ведь знала о его жизни так мало, он никогда не выставлял себя напоказ и, хотя, кто такой Скорпиус, знал каждый, никто толком не мог разгадать чем он живёт и дышит. И если раньше детский непосредственный интерес Лили был обусловлен тем, что ей хотелось получше узнать того, которого взрослые настойчиво записывали ей с братьями во враги чуть ли не с пелёнок, а она, будучи такой пробивной и воинственной, совсем не хотела с ним враждовать без причины. Она всегда старалась найти общий язык со всеми, к каждому выбирая свой особый подход. Но теперь за всем этим крылось нечто большое. Она ведь могла спокойно пройти мимо его купе и найти, наконец, свободное. Остаться в тамбуре, от Лили бы не убыло даже пробраться к машинисту и попросить его порулить. Но она выбрала общество Скорпиуса и теперь понимала, что сделала это не случайно. Она тревожно перебирала свои пальцы пальцами другой руки, зарывая руки поглубже в рукав. Они ведь были такими разными. У Скорпиуса - род чистокровных волшебников бог знает до какого колена. При этом очень мало кто знал, что, не женись папа на её бабушке, род Поттеров, вполне вероятно, тоже относился бы к оному. Лили никогда не волновали такие мелочи, но вот теперь ей вдруг стало важно, что для Скорпи все эти "мелочи" были очень важны. Она прокручивала в голове слова Лис про пунктики Скорпи, пыталась по крупицам восстановить в памяти всё то, что когда-либо про него слышала. То, что Скорп держался особняком. То, что старался быть выдержанным и вежливым и редко срывался. Со всеми и ни с кем. В последнее время эта участь с головой накрыла и его брата. Только у Скорпиуса не было бесконечным братьев и сестёр, которые стали бы его тормошить и пытаться вернуть к жизни. Кто был ему дорог, чем он дышал? Сегодня ей захотелось увидеть в его глазах улыбку. Он так редко улыбался, а она - постоянно. Но сегодня что-то менялось. А если бы ты мог решить сам, где бы отметил это Рождество? Неожиданно спросила Лилс. Ей так хотелось узнать его с какой-то новой стороны, которая пробивалась сквозь уважительное отношение к своей семье и происхождению. Ей так хотелось узнать, о чём он мечтает, чего бы хотел, если хотя бы на секунду мог отпустить весь тот груз ответственности, которым его связала судьба и который её так и подмывало перерезать ножницами хотя бы на пару минут. И хотя бы недолго позволить себе помечтать. Она улыбалась, уже почти неприкрыто наблюдая за тем, как блики от окна играют на его оживившихся золотом волосах.
Scorpius Malfoy: Скорпиус наверное впервые в жизни не прятал улыбку. И растеряность. - Решить сам? Не знаю, - было видно, что этот вопрос застал его мягко говоря в расплох, - Я никогда не решал подобного. Есть обязательства, которые не меняються. Наследник рода должен представлять семью вместе с родителями, за редкими исключениями. Отец несколько раз оставался на Рождество в школе, но мне этого не доводилось. Хотя это, наверное было бы здорого, - Скорпиус растерянно улыбнулся и слегка пожал плечами, - Я понимаю, тебе это кажеться странным, но мне не приходило в голову когда-либо перечить отцу в его решениях, даже если он решал мою жизнь. Это мой долг перед семьей. Ты его лишена. Может быть, к счастью. Он говорил все это, но не сказал главного, что пришло к нему так неожиданно и оглушительно по-новому, заставляя отвести глаза и улыбаться так глупо и растерянно, что потом он будет себя корить, вспоминая этот разговор. Протом. Когда-нибудь. Если бы я мог выбирать, я хотел бы встреть Рождество в Хогвартсе. С тобой...
Lily Luna Potter : От пусть и рассеянного, но всё же внимания, девочки не укрылось, что Скорпи ввел в явное замешательство её вопрос, хотя она вовсе не преследовала такую цель. Так странно - она бы, приведи её что-то в растерянность, точно бы не нашла выхода из ступора, Скорпиус же моментально умел брать себя в руки и найти, что сказать. Ей нравилось его красноречие и в какой-то момент Лилс поймала себя на мысли, что просто слушает звук его голова. Такой приятный тембр, который разливался по купе, отталкиваясь от стен и падая ей прямо в уши. Лили никогда особенно не прислушивалась к звукам. Она помнила, как они с Джеем сидели во дворе своего дома. Была ранняя весна, Лили сидела на траве и наблюдала за тренировкой Ала по квиддичу, отчаянно подбадривая его своими переодическими окриками. Лили сжимала в руке чашку горячего какао, а Джей сидел чуть поодаль. Обернувшись, Лилс заметила в глазах старшего брата изумительно задумчивое выражение. Потом он объяснил, что прислушивался к трели одной птицы и никак не мог понять, где именно она прячется в ветках. Лили звонко рассмеялась, попросив Джея задержать это выражение на лице, чтобы она могла его запечатлеть. Он слушал птиц, а она не обращала на звуки внимания. А сейчас ловит каждую интонацию. Более того, ей начинали нравится даже эти несокружимые моральные позиции Скорпи, которые про себя она уже окрестила милыми загонами. Её не раздражала его привязанность к своей семье, а точнее к чести, достоинству и репутации. В конце концов, разве сама Лили не была привязана к своей семье? Вот только в голове её крутились мысли не о чести, а о том, что каждые каникулы они всё реже проводят с братьями втроём. Они растут, растёт их мир, растут их интересы, а она для всех остаётся крошкой Лили, которую нужно оберегать ото всего. Разве позволил бы отец остаться в школе вместе с Лис хотя бы за пару дней до Рождества? Конечно, нет. Он всё ещё считал её маленькой несмышлёной девочкой, которая должна быть под родительским крылом. Может, он был и прав, только для него она будет такой и когда ей стукнет сорок. К тому же, когда у тебя есть два старших брата - не пропадёшь. У нас, конечно, причины разные, но я тоже толком ни разу не оставалась в Хогвартсе на каникулах. Отец запрещает мне это. Хоть бы одним глазом взглянуть на праздник - но об этом остаётся только мечтать. Несмотря на то, что Лилс явно было не по себе от мыслей о предстоящих каникул, голос её звучал не надломленно и тускло, а как-то очень светло. Лили украдкой улыбнулась. Это был первый год, когда Лилс ехала в поезде не вместе с братьями. Когда она делала что-то такое, чего сама от себя не ожидала. Ведь меньше всего она думала, что когда-нибудь они со Скорпи будут вот так запросто сидеть друг напротив друга и разговаривать. Ей никогда не было трудно подбирать нужные слова, но рядом с ним она никак не могла собраться. Она была какой-то очень трогательно -растерянной и он - таким же. Скорпиус развеивал её грусть, вьевшуюся в самое сердце просто своим присуствием. Уж этого Лили не ожидала. Проблемы, беды, страхи и тревоги отходили куда-то на второй план, а его последние слова звучали как будто сквозь вату - она не могла оторвать глаз от его лица с той же силой, с какой совсем недавно не могла поднять их на него. Им обоим не хотелось говорить о каких-то трудностях, спорить, обсуждать ситуации их факультетов, родителей. Из глубины души поднимались такие непривычные для неё лучи света, которые согревали своим теплом изнутри. Она уже не чувствовала ветра от окна, который теперь казался ей не злобным, а ласкающим и ей хотелось, чтобы он играл в её волосах, а солнечные зайчики искрились бликами на его лице. Ей так хотелось узнать о Скорпи что-то большее, чем она имела возможность знать сейчас. Лили легонько улыбнулась. Скорпи, расскажи мне что-нибудь о себе - любую мелочь - но только, чур, чтобы никто о ней не знал. Скорпи. Так вновинку отбивается от языка и соскакивает с губ. И - в то же время - как будто бы она произносила его имя сотню раз подряд. Лилс вынула руки из карманов, сложив их на коленях. Она всегда была девчонкой - сорванцов и даже на этих её почти новых джинсах красовалась внушительная дыра на колене. И Лили это нравилось, потому, что она напоминала ей о чём-то запретном, куда она, как водится, залезла. Скорпиус предпочитал соблюдать правила, а она - их нарушать. Он был спокоен, как удав, а из неё так и били эмоции, проливаясь через край. У него волосы светлые, а она никак не пришла к одному своему стилю. У неё глаза синие, у него - голубые. Как озеро. И сегодня - совсем не покрытое льдом. Лили украдкой рассматривала его ресницы и брови, склубы и линию подбородка, подперев рукой подбородок с самым что ни на есть мечтательным выражением на лице, которое она, устыдившись, попыталась стряхнуть с лица как можно скорее, хотя не была уверена, что это ей удалось в полной мере.
Scorpius Malfoy: Скорпи понимающе улыбнулся. - Может, еще доведеться. У меня еще год, у тебя - и того больше. Он не стал распращивать, почему девочке запрещали проводить каникулы в школе - мало ли, какие могут быть мотивы у родителей. Да и Лили явно не горела желанием говорить о своей семье. Видно, слухи не лгали, и в семье Поттеров все не так ладно. Скорпиус с сочувствием посмотрел на сидящую рядом. Он мог только догадываться, как это - рости в окружении братьев и сестер, но ощущение одиночества и беспомощности, когда не знаешь, что делать для своей семьи, он понимал. На него оно тоже находило - в те редкие моменты, когда он украдкой пдслушивал родительские ссоры и осознавал, что вся их счастливая жизнь - лишь спектакль, поставленый и ладно сыгранный, чтобы не показать никому за пределом Менора неприглядный задник, полный противоречий и непонимания. "Весь мир - театр". Как же точен был Шекспир. Вот уже и Скорпиус невозмутимо играет привычную уже роль послушного и педантичного, практически безупречного сына Малфоев. А что он чувствует на самом деле - кому какое дело? Играй свою роль, и не малейшей фальши - иначе разрушиться иллюзия, и пристальный зритель не поверит болье в то, что нелепая фарфоровая маска - твое настоящее лицо. Но здесь и сейчас Скорпи впервые хотелось перестать играть и просто открыться этой живой и такой печальной, и будто немного сонной девочке. Почему? кто знает. Может, потому, что в ней, одной из немногих, был живой итерес - не с маске, а к надевшему ее лицедею. Малфой улыбнулся, задумчиво и мечтательно глядя в синие, бездонные глаза Лили. - Тогда обмен, - с легкой задорной ноткой предложил он, - Я тебе, ты -мне. Только между нами, по секрету. Маленький заговор против всего мира, маленький шаг в сторону от намеченого сценария, маленький огонек тепла в океане одиночества... Все это подаренно с такой искреней и легкой улыбкой. Лили... Нежный и прекрасный цветок. - Мне всегда нравились белые лилии, - тихо сказал Скорп, отводя глаза и глядя на мелькающий за окном пейзаж, - Их садили под моими окнами, и я каждый год с нетерпением ждал, когда они зацветут. И долго потом мог смотреть на них в окно, пока занимался чем-то скучным, вроде латыни или истории магии...
Lily Luna Potter : Да...тебе же остался учиться всего один год. Уже придумал, чем себя дальше занять? О, Мерлин и Моргана, пропади всё пропадом - и как она могла забыть? Год. Один год - и Скорпиуса не будет в Хогвартсе. Всего через год Лили, собирая чемоданы для последнего года своего обучения, будет знать, что там не будет его. Будет ехать на таком же Хогвартсе, слушать гомон своих друзей и чувствовать себя такой пустой. Потому, что просто там его не будет. Лили с огромным трудом взяла себя в руки, но внутри её начало лихорадить - как же так? Она, конечно, знала, что Джеймс учится в Хогвартсе последний год, а Альбус закончит школу вместе со Скорпиусом. Но они были её братьями и, разумеется, они никуда друг от друга не денутся. Даже с подругами и, что уж греха таить, с маолзнакомыми ученицами и учениками она могла пересечься при наличии желания. Но - только не с ним. У неё нет надежды столкнуться с ним где-то на семейном праздники - Малфои и Поттеры живут совсем разной жизнью, которая не пересекается ни в каких измерениях. Оставалось расчитывать только на самую малость - возможно, однажды они случайно увидят друг друга на улице, и он не пройдёт мимо, вспомнив её в глаза. Лилс отчаянно хваталась за последнюю спасительную соломинку - вдруг? вдруг? в их будущем ждёт что-то общее, вдруг? Все мысли о войне, обо всём оступила на сто первый план. Потому, что Лили не могла допустить мысли, что вот так глупо может его потерять. Только не Скорпи. Она смотрела на него, такого раскрывающегося совсем с других сторон, с которых, она чувствовала, немногие его знали. Лили ведь никогда не довольствовалась малым, а теперь просто возможность видеть его отзывалась в ней каким-то нежным умиротворением. Договорились, Скорпи. Радостно подхватили Лили, когда Скорпи согласился на её предложение. Она несказанно обрадовалась тому, что сейчас узнает что-то, с ним связанное, что сможет навсегда бережно сохранить в своей памяти, только она одна. Белые лилии. Лилии...цветы, так похожие на её имя - так символично - кажется, щёки её вновь слегка налились румянцем. Она почему-то ярко представила себе картину. Уже взрослый Скорпиус сидит в своём доме, глядя на плящущие в камине языки пламени и - на уснувшую на диване свою красавицу - жену. В мыслях Лили его жена представлялась ей златовласой красавицей, похожей на нимфу, женственной, светлой, как первый рассвет. Он, наверное, очень сильно её бы любил. Бережно укрыл её плечи пледом и отошёл бы к окну, чтбы не вспугнуть её сон и чтобы продумать свои дела на завтраший день. За окном распутились бы белые лилии, и вдруг он вспомнил бы о девочки по имени Лили, с которой он однажды ехал в одном купе и доверил свой маленький секрет. Его память бы послушно обрисовала образ, хранивший Лили в пятнадцать лет и стёр бы через секунду. Только одна секунда. Господи, что за сентиметальная чушь ранит ей голову?! Белые лилии... как-то раз отец ей подарил эти цветы на день рождения. Дарил и другие, но белые - больше ни разу. И она даже была этому рада, потому, что теперь эти цветы будут ассоциироваться у неё со Скорпи всегда. Белый - цвет, просто созданный для него. Белокурые волосы, заменитый чистокровный род Малфоев, который врезался в её сознание именно белым цветом. И Лилия. Просто - Лили. Теперь белые лилии всегда будут у меня ассоциироваться с тобой. Лили легко улыбнулась. Интересно, а видела ли она за окном тоже, на что сейчас усиленно смотрел Скорпи или они смотрели совсем на разные деревья. Или он - на небо, она - на землю? А, может, случайно пересекли траектории своих взглядов на одной ветке. Кто знает. Лили улыбалась, зачарованная его откровениями. И - глазами, в который раз. Ей хотелось рассказать ему нечто, что не грузило бы важностью такой тайны, но что привычно характеризовало быеё, хотелось открыться и поделиться чем-то, чем она, почему-то, так и не решилась делиться ни с кем. Я долгие годы боялась грозы. У меня есть подруга, совсем не колдунья. Её семья набожная, и верит в единого Бога. И вот как-то она сказала мне, без задней мысли конечно, что в обязанность Бога входить карать ведьм своей молнией. Когда на следующее утро началась гроза, я забралась под кровать и сидела там, в ужасе ожидая, что сейчас молния доберётся до нашего дома. И я боялась грозы лет до одиннадцати, пожалуй.
Scorpius Malfoy: Скорпи растерянно пожал плечами - в который уже раз. - Я не знаю, если чесно. Хотелось бы поступить в Аврорат, или в отдел Невыразимцев, но с фамилией Малфой... Смешно, наверное. Я пока не хочу загадывать. За год еще многое может перемениться... Как странно - он пять лет упорно не замечал младшую Поттер, а теперь сидит напротив Лили и мечтает, чтобы эта поездка никогда не закончилась... И год, оставшийся ему в стенах школы, вдруг кажеться таким мимолетным... - Странно... - Малфой мягко улыбнулся, заглядывая в глаза Лили, - Я только хотел сказать, что они были похожи на тебя - росли и цвели, когда им вздумаеться, будто светились в свете солнца, а капельки воды на их лепестках блистели так похоже на твои глаза... Он снова посмотрел на ее лицо, слегка отуманенное былым страхом, и в который раз залюбовался этим растрепанным, нелепым, но таким очаровательным цветком. - А теперь уже не боишься? Что-то изменилось? Ему хотелось - почему, он и сам не понимал - обнять ее и сказать, что на такую добрую и нежную душу ни у какого Бога рука не поднимится.
Lily Luna Potter : Нет, что ты, Скорпи. Из тебя выйдет отличный аврор, аврор с большой буквы. Лили горячо заверяла Скорпи в обратном - произнеси эти слова кто-то другой, можно было не сомневаться, что он издевается. Но не Лили и тем более не сейчас. Она искренне считала, что у Скорпи всё получится. Древний род Малфоев перенёс немало бед и лишнений. Дедушка Скорпиуса, Люциус, по рассказам отца, хоть и был пожирателем смерти, в конце войны стал просто отцом, жизнь сына которого жестоко поставили под удар. Отец, профессор Малфой, оказался ещё более стойким, сумев отказаться от тьмы, которая так и тянула к нему свои щупальца со всех сторон. Почему Лили взялась за защиту профессора Малфоя там, по пути в столовую? Просто она и сама начала познавать тёмную магию со всеми её искушениями, мнимыми позывами обзавестись заманчивой властью, непобедимостью. Драко Малфой сумел пресечь все эти попытки. А вот сумеет ли Лили? Но вся та скорбь, вся та горечь, которая волнами исходила от Скорпи, когда тот произносил свою фамилию в уверенности, что его ждёт незавидная судьба, хотя хотелось бы нести свой фамильный род с заслуженной гордостью - так тронули Лилс за живое, что она машинально протянула руку к нему и коснулась кончиками пальцев её. Словно током. Рука так и замерла на полпути, не в силах взять его ладонь в свою, но и не в состоянии отодвинуться. Хорошо, что слова её отличались куда большей уверенностью, чем отчаянное в своей робости прикосновение. Значит, теперь эти цветы будут напоминать нам друг о друге. И будут нашим маленьким большим секретом. Она старалась изо всех сил, чтобы не вспыхивать каждый раз, как варёный рак, когда она пыталась рассмотреть его глаза, так, чтобы валяясь дома где-то в гамаке, она могла украдкой рисовать их в своей голове. Ей стоило увидеть и положительную историю в том, что начались каникулы - по крайней мере, на уроках, она не будет с глупым видом прикрывать так и не начатым эссе полуулыбку, отлавливая солнечных зайчиков на стене. После того спонтанного приключения на озере Скорпиус стоял у неё перед глазами. Пять лет они сновали друг мимо друга и ничего от этого не теряли, а теперь друзьям приходилось трясти её за плечо, чтобы выдернуть из полёта к эйфории своих фантазий и заставить поймать нить разговора, которую она тут же вновь безнажёно теряла. Ей можно было случайно отдавить ногу в этот момент и услышать отстранённое "да-да, это так мило" и без тени иронии. Джей, наблюдавшей за сестрой, наверняка был успокоен тем, пусть несколько неадекватным, умиротворением, что пронзило её лицо, не оставляя на нём ни тени агрессии, которую он опасался там поймать после их разговора в библиотеке. Ал, который пока так и не нашёл повода рассказать сестре, что он тоже в курсе её выкрутас, не рисковал пока с ней говорить на эту тему и это было очень кстати - сейчас Лили пребывала в таком состоянии, что в лучшем случае с глупой улыбкой смогла бы выдавить "ага, я поняла...так мы о чём?" Ей бы стать вундеркиндом и перепрыгнуть на класс вперёд, чтобы получить исключительную возможность сколько угодно раз смотреть на Скорпи, сидящего за партой, незримо находиться рядом. Роса на лепестках сама по себе почти незаметна - безликие, одинаковые капли. Но у каждой капли есть своё солнце, при виде которого она искрится и нежится в его лучах. Лили, конечно, говоря всё это, мечтала утопать в его глазах. Но то смущение, которое она испытывала, не говоря прежде такого никому, заставило её воспользоваться приёмом Скорпи - посмотреть в окно, как будто она различала то, что там мелькало. А сама пыталась рассмотреть в стекле его отражение. И не улыбнуться. Или улыбнуться. Они говорили такими метафорами, которые можно было воспринять как угодно - просто разговоры о цветах? А может, и не просто. Всё совсем непросто. Говорили ли Лили когда-нибудь о том, какие у неё красивые глаза? Бывало, говорили, не такими изумляющими её душу словами, но тем не менее. Но ей было бесконечно дорого именно то, что она слышала это от него. Теперь я начинаю взрослеть и узнавать, что есть в этой жизни вещи, которых стоит бояться и гроза - не одна из них. Любой дождь когда-нибудь кончится. Ещё совсем недавно она сто процентов призналась бы, что боится Воландеморта. Что боится засыпать и видеть сны. Много чего на самом деле. Но в этот момент вещь страшнее в её голове только одна - А теперь я боюсь потерять тебя. Что ты творишь со мной? Ты просто смотришь, а весь мой мир впечатывается в стену, а я смотрю в твои глаза.
Scorpius Malfoy: Скорпиус склонил голову набок, любуясь мягко очерченым врывающимся через окно дневным светом профиль девочки... девушки, которая буквально сводит его с ума каждым словом, на ее глаза, блистающие и отражающие свет.... Или сами его излучающие?.. Он уже ничего не знал и не понимал. - Знаешь, чего я хочу? - тихо спросил он, - Я очень хочу однажды показать тебе эти лилии. Не просто мертвым букетом, а такими, какими они растут, полными жизни и желания жить. Когда-нибудь ты обязательно увидишь их. И пусть отец проклянет его за это решение, а мать рассеянно и удивленно охает, но однажды он привезет это маленькое, хрупкое, нежное создание в Малфой-мэнор. И пусть она перевернет его вверх дном, пусть она изменит всю его жизнь, до селе подчиненую одной только чести и семье. А еще я очень хочу опять заглянуть в твои глаза. Чтобы утонуть в них бегвозвратно... Посмотри на меня, пожалуйста... Я не знал, что кто-то станет для меня так дорог, что я буду с жадностью ловить твой взгляд...
Lily Luna Potter : О чём думала Лили, заходя в купе и нарушая его одиночество? О том ли, что они могли бы вместе помолчать. О том, что ей не хочется чувствовать себя сегодня частью праздника, где она чувствовала себя чужой, скрыться от посторонних глаз. И да и чушь полнейшая. Она весь прошлый день старательно избегала его, старательно пыталась отвлекаться на уроки, которые и делать было не надо, придумать себе занятие. А ноги сами понесли её туда, где было её место. Пусть сегодня,сейчас. Ты так по - особенному чувствуешь цветы. Я бы хотела увидеть их твоими глазами. Узнать, как ты видишь красоту. Если он покажет ей свой мир, дом, в котором провёл своё детство и который чтит, как святыню, то осуществит её маленькую мечту. А ведь из таких маленьких желаний и состоит вся наша жизнь. Она бы не отпускала его руку и смогла бы без смущения взглянуть в глаза его отца и - своего профессора. Полюбоваться на его - она была уверена - красавицу - мать. Она хотела бы познакомиться с его дедушкой и бабушкой. Ей нечего было стыдиться. Она хотела просто взять его ладонь и больше никогда не отпускать. Она была уверена, что он воспринимает мир совсем не так, как другие. У него было столько времени уединяться, не распыляясь на массовые разговоры и затеи, наблюдать за многим, что, возможно, другие, спеша, даже не утруждали себя заметить. Такой хладнокровный внешне, внутри он показался ей натурой романтичной. Он мог бы сочинять стихи, наверное. Все сказали бы - Малфой стихи? Ты это брось. А Лили бы сказала, что это замечательно. Сегодня она никак не могла подобрать для него другого слова, только - замечательный. Для неё. На лицо Лили вновь соскользнула улыбка, а звук его голоса так и потянул её голову прочь от окна, призывая вновь встретиться взглядами. Не столкнуться - мимолётно и обожённо, отчаянно пряча глаза, а именно встретиться. Чтобы смотреть в его взгляд, не отрываясь, чтобы гадать, что за память хранит сетчатка его голубых, как небесный покров, глаз. Лили уже точно знала, что, приехав домой, она уже не будет столько времени проводить в своей комнате - она под любыми предлогами будет рваться на улицу, чтобы, в тишине и покое, часами глазеть на небо - то тёмное, в ночных звёздных искрах, то пугающе серое, то рваное, в предвкушении скоро ненастья. Но она будет искать его спокойный, его настоящий, не испорченный облаками цвет его глаз. И в который раз прокручивать в голове им - Скорпиус Малфой. Для неё - просто Скорпи. Только сейчас, превращаясь из маленькой девочки в такую юную, но уже познающую первый трепет неведанных чувств, девушку она поняла Джеймса. как важно для её брата было порой оставаться наедине с собой, чтобы никто не тревожил его мысли, мечты и надежды. Раньше она не понимала, думала, что непременно что-то случилось, что брату плохо и одиноко. Так - да не так. Скорпи она не отпускала в своих мыслях. Я поеду с тобой, если ты позовёшь. И даже не спрошу - куда. Зачем, когда? Если ты позовёшь. А я буду просто ждать, потому, что вдруг сегодня без тебя всё то, чем я жила, стало серым. А ты раскрашиваешь мир. Её пальцы хранили постоянный ток от их мимолётного касания с его, теперь ей отчаянно хотелось спрятать эту руку, сохранить на ней его касание навсегда. Он был дождём - то таким ровным и спокойным, непоколебимым, которого бесполезно упрашивать перестать проливаться на землю, если он так решил. Его же было не дозваться, не домолиться, если сегодня у дождя нет настроения идти обратно к тем неблагодарным, кто не сумел оценить бесценный вклад воды, без которой ничего живого нет, воспринимая этот вклад как должное. Иногда он проливался, словно из ведра и этой ей казалось так похожи на эмоции, которые наверняка горели в Скорпи частым отблеском о прошлых поражениях семьи, отдаваясь в сердце глухой болью грома. И всё же он умел всё сдерживать в себе, гасить внутри, не донося до остальных. Скорпиус Малфой был человеком такой завидной выдержки, которой мог позавидовать любой. В школе он производил впечатление одного из самых собранных, идущих к своим целям, отстранённых учеников, в душу который не пускал к себе никого. У него всегда была компания, под стать ему, он всегда отзывался на любой зов о помощи одноклассников, не ввязывался в какие-то глупые никому не нужные истории, в которые влетала Лили Поттер. С основной массой ребят он говорил как будто с неохотой, холодно, кого-то обдавал холодным презрением, кого-то - ледяным равнодушием. Даже с отцом он поддерживал, по крайней мере на людях, формально - официальный тон, выдержанный в лучших аристократических традициях. Лили тогда казалось, что на ощупь он, должно быть, айсберг. А в тот день, когда он так предусмотрительно вытащил их с Лис из озера, она подумала о его руке - тёплая. Такое трогательное открытие. Он вытащил её из озера, зато утянул в бесконечное пространство озера своих глаз. И она шла всё дальше и дальше и не видно было конца и края. А ей и не хотелось видеть конец. Лили не знала, что стучит сильнее - колёса поезда или сердце, которое, казалось, где-то там внутри сошло с ума. А она всё не могла вырваться из плена его глаз. Она и не хотела вырываться.
Scorpius Malfoy: Скорпиус нежно улыбнулся - как это странно, наверное, было видеть со стороны! - и осторожно сжал руку Лили в ладонях. Не отрывая завороженного взгляда от ее глаз, тихо ответил: - Я вижу красоту сейчас. Перед собой. В твоих глазах и улыбке. Все цветы мира ничто поставнению с тобой. Непривычные слова, непривычные чувства, как будто принадлежащие какому-то другому человеку, не надменному и холодному аристкрату, одинокому и гордящемуся своим одиночеством. Новые чувства теснили грудь и искали выход - в словах, во взгляде, в касании. Весь Скорпиус словно преобразился, из безукаризненой, но холодной статуи став человеком, подчинившись лишь одному взгляду ее пронзительных синих глаз. - Я уже зову. Напиши мне в любое время, как захочешь увидится. Ради тебя я смогу вырваться из всей этой великосветской кутерьмы. Впервые в жизни Скорпиус был готов презреть все обезательства, которые с покорством и гордостью носил всю жизнь, и совершить маленькое безумство. Ради нее, такой нелепой и прекрасной девчонки с нежным именем Лили.
Lily Luna Potter : Она уже не так смущалась произносить слова, которые так и вертелись на её языке, она уже не отводила взгляда и не пыталась скрыть, как озоряется её лицо от таких его слов, направленных ей, только ей, от которых глаза её покрывались непреодолимым блеском. Они врастали в эти новые эмоции вместе, не отталкивая их, как, наверняка, каждый ожидал сам от себя и уж точно как ожидали от них многие другие, а напротив, подавали друг другу руки, вместе несли тот фонарь со светом, который служил им, любознательным в своей юности, проводником в этот новый сенсорный мир. Лили не задумывлась в этот момент, что будет дальше, как Скорпи поведёт себя в их следующую встречу и как стоит вести себя ей. Как ей объяснить своим друзьям и одноклассникам, своим родным, в конце концов, с чем связаны те странности, которые с ней происходят - мучительно искать им оправдания или решительно сказать, как есть? О, Мерлин. Мама правду говорила - что ничего в этой жизни не бывает просто, когда ты становишься взрослой. Но, при этом, ничто не сравнится с теми заманчивыми и прекрасными перспективами, открывающимся перед тобой. Его невероятными глазами. Кто бы мог узнать Лили в этой притихшей девочке, глаза которой так и лучились тем смыслом, который она упорно не искала в своей жизни, считая, что всё это нелепые сказки. Но, как ни крути, не придумали ещё на свете что-то важнее чувств. Узнали бы одноклассники в этом оживившемся, совершенно без тени ехидства говорящего о том сокровенном, что было у него на душе, молодом человеке того Скорпиуса Малфоя, которого привыкли лицерзеть? Да какая разница. Мне кажется, я за всю жизни на всех, вместе взятых, не смотрела так долго, как на тебя. А я не могу от тебя оторваться. Он смотрит на неё с той нежностью, которую Лили всегда презирала - она вообще в упор не могла понять, кому нужна вся эта романтическая чепуха. Она даже вспомнила сейчас, как пару месяцев назад выговаривала Лис, что её чуть ли не стошнило от созерцания одной парочки третьекурсников, которые беззастенчиво ворковали прямо у всех на виду - ну неужели обязательно было делать это в коридоре? Лили никогда не относилась к тем, кого раздражало счастье других, просто, видимо, она была ещё мала для того, чтобы понять всю прелесть - быть вдвоём и думать - пусть весь мир подождёт. А теперь вдруг резко ощутила, что она уже не та Лили, которую она знала сама и которую знали другие - в ней просыпалась та женственность, которой раньше не было и в помине. И теперь она понимала, что ресницы могут дрожать не обязательно от жеманного кокетство, но просто оттого, что он смотрит в твои глаза, а твои мысли взрываются, совершенно отчаявшись сложиться в адекватное предложение.Все её ощущения вдруг накалились, как будто обострившись во много раз, когда он взял её руку в свою. Её пальцы непроизвольно обхватили его пальцы - нежно, в самый первый раз. Впервые в жизни она поняла, что быть настоящей девушкой выражается не в том, что ты накручиваешь себе на голове завитушки и заворачиваешь в платьица. Ведь всё равно она будет таскать джинсы с дыркой на колене. И даже если этой дырки там не будет, она всё равно её пробелает - как протест всему правильному, как протест тому, что девчонка не имеет права быть такой бойкой, как ей родные братья. Я напишу, тебе, Скорпи. Обязательно напишу. Потому, что уже сейчас знаю, как сильно буду скучать по тебе. Наверное, сейчас надо было усиленно возмущаться и всем своим видом показывать, что приличные девушки не пишут первыми. Но тогда Лили проще было предположить, что она - неприличная. Потому, что она такая, какая есть, искренняя до безнадёжности. И если ей хочется написать, она сделает это всё равно, так к чему врать и выкручиваться. Однако, всё хорошее когда-нибудь кончается. И их такой трогательный разговор был прерван самым варварским образом - проводник, глядя на них недовольным взглядом, буквально сверлил дырки в обоих. Правда, Лили вдруг стало весело, что этот суровый мужчина и не думает удивляться, увидив их сидящих друг напротив друга. За что она была ему благодарна, хотя тот явно не оценил её радости по этому поводу, недовольно пробурчав, - Вы из поезда выползать собираетесь или так и будете тут кататься все каникулы? Лили с трудом проглотила замечание, что она, между прочим, очень даже за последнее предложение, но вместо этого им пришлось всё же покинуть вагон - и вот оба уже стоят на перроне. Настала пора заставить себя смириться с тем, что ей сейчас надо его отпустить. Но это было так сложно, как никогда. А она, дура, думала, что экзамен мегеры - вот самое худшее, что могло её ждать. Лили сейчас не могла даже думать о том, что подумают Альбус и Джей, если наткнуться на кого-то из её одноклассников, с кем она, по идее, должна была ехать. В любом случае, они с братьями должны были отправляться в свой дом, а Скорпи - к себе. Пока, Скорпи. Хотя нет, не так, лучше - до встречи. Приснись мне сегодня, обязательно. И - не удержалась. И порывисто к нему приблизившись, чмокнула в щёку. И почувствовала, как её собственные снова горят. Лили, не давая себе права стоять, как истикан, смешалась с толпой, в последний раз рассеянно помахав ему рукой, ведь она просто не могла не обернуться, чтобы не поймать его взгляд издалека. Пока толпа прощающихся учеников окончательно не скрыла друг друга из вида.
полная версия страницы