Форум » «Ларец со сказками» » [23.12.2047] Я на это Рождество загадаю маму. » Ответить
[23.12.2047] Я на это Рождество загадаю маму.
Lily Luna Potter : Время действия: день, месяц, год, и примерное время: 23 декабря 2047 года; за два дня до Рождества. Место действия и его примерное описание: Малфой - мэнор. Действующие лица: Лилиан Малфой, Вивьен Малфой и Скорпиус Малфой. Ситуация: "Командировочная" мама сообщает своей малышке пренеприятное известие - в этот раз она не намерена справлять Рождество с семьёй, потому, что снова и снова выбирает работу. Но это уже через край? Что-то придумает Вив?
Ответов - 12
Lily Luna Potter : Эта командировка была более, чем затяжной. Слишком давно Лили не было дома - вот уже три недели она не переступала порога Малфой - мэнора - раньше она никогда не покидала дом так надолго. Лили почти не писала семье, готовая в любой момент мотивировать это бесконечной работой, но правду знал только один человек, который непременно прочистит ей мозг, но никогда не выдаст её - Элис Поттер. Ей Лилс писала как раз практически ежедневно, и Лис знала, почему Лили всегда в первых рядах за то, чтобы уехать куда-нибудь, хотя дома она пыталась представить всё это как неизбежные разъезды. Это было что-то наподобии кризиса среднего возраста - возраст плавно подкатил к сорока годам, и Лили начала отчётливо терзать мысль, что так больше продолжаться не может. Что она не может просто оставаться женой и хозяйкой, что за всеми этими размеренными и счастливыми буднями она теряет себя. Дело в том, что перед её глазами, подрастая, её любимица - малышка Вивьен входила в тот самый возраст, когда Лили встретила и полюбила их отца - всем сердцем и на всю жизнь. И если утончённая Мориган и Брайан себе на уме совсем даже не походили на мать, то Вивьен была её отражением - и с каждым взглядом на младшую дочь Лили казалось, что она упускает в своей жизни что-то неимоверно существенное, за пеленой дней забот о детях и семейном уюте, что она совсем не так часто вот так заразительно улыбается, как это делает Виви, и совсем уже растеряла былой кураж, позволяющей ей не вырастать из детства и постоянно попадать во всякие истории, зная, что, если что, всегда скроется за спасительными крыльями братьев. А теперь от неё постоянно требовалось быть взрослой, ответственной и слышать повсюду возмущённые окрики - ну ты же мать, ну ты же жена. Как сильно Лили устала от быта, сложно передать. И вот в последнем письме она написала своей Лис о том, что думает, что, возможно, ей на какое-то время нужно уехать. Что она устала даже постоянно себя убеждать, что дело просто в работе и отсуствии острых ощущений. Дело было куда серьёзнее - слишком размеренной становилась их жизнь, а размеренность Лилс не переваривала ни под каким флаконом. Лис, скрипя зубами, пыталась убедить шебутную подругу, что она может сломать себе всю жизнь глупым и опрометчивым решением, о котором сама пожалеет, но у Лили просто не было сил спорить с ней, а Лис всегда знала, что у подруги есть гадостная привычка родом из избалованного детсва всё равно делать так, как ей хочется. И только потом думать, что могут при этом почувствовать её близкие люди. Лили не знала, как сказать мужу, что ей нужно на какое-то время оставить его. Она не могла посмотреть ему в глаза даже не потому, что не могла найти в себе окаянства и сообщить Скорпиусу, что в этот раз просто не знает, когда приедет и сколько именно времени ей потребуется. Что в этот раз она приехала не к Рождеству, а просто чтобы собрать чемодан и какое-то время пожить где-то в дали, сменить обстановку. Она нашла бы в себе окаянство, не сомневайтесь. Просто она точно знала, что если один раз заглянет мужу в глаза, то немедленно передумает. Потому, что она любила его до сих пор с той же силой, что и в юности, если не сильнее, если такое вообще было возможно. И, если дать себе эту слабинку, она просто не сумеет завести разговор, её губы снова потянутся к его, в поисках спасения, в поисках того, как его руки обнимут её плечи и она просто подумает, какой была идиоткой. Чтобы вновь просыпаться с ним рядом и радоваться не восходящему солнцу, а тому, как он мило посапывает в непосредственной близости. Чтобы снова летать по дому, будто бы окрылённая и переполненная энтузиазмом, будить его поцелуями и носить ему завтрак в постель. Снова делать своей Вив самые невероятные причёски и ругаться с Мориган, снова баловать Брайана, прекрасно зная, что в очередной раз он поступает неправильно. И носиться по дому, в миг привнося в него двойное - в компанию к Вив - оживление и наполнять его своей атмофсерой, словно бы в извинении за те долгие и холодные дни, что её не было рядом. Как хотелось бы ей всё это заново пережить, но Лил слишком часто наступала на одни и те же грабли, и знала, что максимум через неделю всё те же мысли вновь одолеют её с утроенной силой. И пока она не решится на отчаянный шаг, ничего не изменится. Ей какое-то время нужно пожить просто Лили, не думая ни о чём, забыв, что у неё есть семья, забыв, что ей почти уже сорок. Она очень боялась, что из-за этих её кризисов, постоянных отлучек и скидывания всей ответственности на любимого мужа их брак может лопнуть по швам. И, как ни странно, таким специфическим способом она пыталась спасти их семью от развала. Потому, что пришёл тот момент, когда она поняла, что для того, чтобы быть женой и мамой не достаточно просто любить. Ей отчаянно не хватало какой-то возможности повзрослеть, чтобы снова войти в этот дом полноправной хозяйкой, чтобы стать мужу опорой, а не очередной маленькой дочкой, а которой нужно заботиться не меньше, чем остальным. Чтобы перестать донимать его своими капризами и снова позволить себе быть той милой Лили, которую он когда-то узнал. Чтобы не сломаться под тем грузом на плечах, который на данный момент ей не под силу. Так что сейчас, заходя в дом, и отряхивая пальто от забившегося на него снега, Лили уже заранее знала, что завтра утром должна будет оставить записку для Скорпи. Она не знала, поймёт ли он её, простит ли, даст ли ей это время и будет ли ждать свою впавшую в юность бунтарку. Она даже боялась, что он может найти утешение в другойт женщине, но не могла иначе. И сейчас, поймав на руки кинувшуюся к ней Вив, она беспечно улыбнулась, прижимая к себе дочь, надеясь, что ей понравится Рождественский подарок, который Лили выбирала с особенной тщательностью и не зная, сможет ли она оторвать от сердца своё маленькое счастье, чтобы потом снова его обрести. Когда будет готова. Солнышко моё, обожаю, когда ты вот так с порога валишь меня с ног. Лилс не выдержав веса своей как-никак пятнадцатилетней дочурки свалилась под грузом её и своих покупок на пол, увлекая дочь за собой, и задорно смеясь, не выпуская Вив из счастливых объятий и зарываясь носом в волосы дочки - что бы она там не решилась - а по Вив она соскучилась как-то особенно, но, в отличии от своей напрочь ушедшей юности, к дочке она могла прикоснуться. Лили нежно поцеловала свою малышку в носик, не торопясь обретать вертикальное положение. Надо сказать, с юных лет Лили не сильно-то изменилась, разве что из весёлой девчушки приврастилась в не самую элегантную, зато более, чем непосредственную женщину, которая разрешала своим детям то, что нормальные мамы стремились им запретить и искренне возмущалась, почему Мориган начинает занудствовать по каждому поводу, как не родная и скрипеть зубами, когда та в очередной раз поднималась в свою спальню - о Мерлин - делать уроки. Ну что, как вы тут без меня? Мори тебя не запилила? Она ласково растрепала причёску своей дочурки. Она уже такая большая. Кто знает, может быть и на неё скоро с треском обрушится первая и - кто знает - единственная любовь.
Vivien Serena Malfoy: "И жили они долго и счастливо..." С глухим хлопком Вивьен захлопнула старую книжку, которая, за свой почтенный возраст могла рассчитывать на более бережное обращение. Ох уж эти сказки.. Почему ни один сказочник не додумался написать продолжение о семейных буднях главных героям? Может, потому что после свадьбы любая сказка заканчивается? Возможно, но как-то это все совсем не оптимистично и не правильно. Стало быть, если дракон убит, то все, приключения закончились? Не по-детски тяжелый вздох вырвался из груди девочки. Если бы все было так просто в этой жизни, ей ничего бы не стоило достать дракона и временно поселить его в замке, чтобы снова превратить своих родителей в храброго рыцаря и красавицу-принцессу. Но правда жизни заключалась в том, что они не в сказке живут. Они, но не Вив, которая с завидным упорством в свои 15 лет занималась тем, что пыталась сделать жизнь окружающих ее людей, а заодно и свою собственную, если не в сказку, то хотя бы сказочку. Маленькую такую, хотя бы.. Да, что и говорить, думать, что твою маму держит взаперти злой колдун куда приятней, чем знать, что она отправилась в очередную командировку, по собственно желанию отлучив себя от семьи. А на дворе уже 23 число, но о каком празднике вообще может идти речь, если семья не в полном сборе? Тут даже письма не помогают, Лил ведь предупредила, что у нее не будет времени писать.. А отец.. В ее отсутствие он становиться еще молчаливее и, иногда, так странно смотрит на свою младшую, будто бы видит в ней то, чего не замечают другие. Но это просто потому что она очень похожа на маму, и только. Но даже несмотря на их схожесть Вивьен не может заменить отцу маму во время ее командировок. И ей остается только ловить его грустный взгляд, скользивший по свободному месту за столом справа от Скорпиуса во время семейного сбора в столовой на завтрак, обед и ужин. Но, маме нужно что-то другое. Что-то, чего Вив в силу возраста еще не могла назвать, дать определение, но как-то понимала интуитивно. Нечто похожее на скуку, ведь ей самой становилось скучно в Малфой-Мэноре во время каникул. В гостиной гриффиндора намного веселее, и, возможно, Лил, которая выросла в такой же веселой среде, со временем почувствовала в доме мужа какое-то отчуждение. Так, может, все было наоборот? Может они все и были тем злым колдуном, удерживающем Лили на самой верхушке самой высокой башни Малфой Мэнора? А ей просто необходимо выбраться наружу? Туда, где кружится снег как белые мухи, туда где.. Но тут ноги сами понесли Вивьен вниз, перепрыгивая через две ступеньки, что при приземлении издавала такой грохот, что можно было подумать, будто по лестнице спускается маленький слонопотам. А все потому, что во дворе дома появился такой знакомы и родной сердцу силуэт с резко выделяющимися на фоне белого снега рыжими волосами. - Мам! Ну наконец-то! - И, совершенно позабыв, что она уже не пушинка, Вив запрыгнула на Лили, повалив тем самым ее на пол прямо в передней их дома. Благо, полы были теплые. Заливистый смех обоих заполнил холл, эхом раздаваясь по Мэнору. - Наконец-то ты вернулась! А то я уж было подумала, что за все каникулы тебя так и не увижу! Ты бы видела, какую мы нарядили елку, как украсили гостиную! Правда я разбила пару игрушек, но это ведь пустяки, правда? Это же на счастье! Я тоже самое сказала Море, но она только фыркнула! А Брайан сказал, что из-за таких людей, как я, волшебники придумали заклинание "Силенцио!". Представляешь? Да, он у нас шутник тот еще! А если бы ты знала, что я тебе приготовила на Рождество, то уж точно приехала бы раньше! Но ничего, еще каких-то пару дней и ты узнаешь! Вив так тараторила, будто бы ей дали только 2 минуты на все про все, чтобы поговорить с мамой, чтобы пересказать ей все новости. Но тут она вдруг замолчала, и с лица ее медленно сползло все одушевление, как если бы в ее руках лопнул шарик, который только что удерживался ей за ниточку. - Но, ты ведь не хочешь сказать, что опять уедешь? Это же Рождество.. Но, похоже, что именно такой сценарий и следовал впереди. А это значит, что самый святой праздник в году пойдет прахом. Да что там праздник и подарки, это все не важно. Самое важное в жизни это семья.
Lily Luna Potter : И вот ты, как всегда, самая первая летишь ко мне на крыльях любви, Кнопка. Опередила всех-всех-всех. В холее все ещё звенел радостный смех обеих, словно находя отражение друг в друге и заражая всё и вся вокруг. Кнопка - так ласково Лилс звала дочку в детстве, и та никогда не обижалась, хотя сама Лилс в её годы, помнится, готова была убивать за то, как её пытались дать пару прозвищ, и только самым одарённым было позволена звать её Рыжиком. Да уж - попробовала бы она назвать как-нибудь так Мориган - он бы точно невозмутимо прочитала матери лекцию на тему, что она уже слишком взрослая для этой чепухи. Это невероятно раздражало Лили - в её юности уж как они с отцом, к примеру, не ругались, это выглядело эмоционально, а Мориган, казалось, даже на попытки мамы вправить ей мозги реагировала с каким-то совершенно непристойным в этой ситуации достоинством, и Лили постоянно чувствовала от старшей дочери какой-то негатив. Если сейчас бы она спустилась вниз, то точно не кидалась бы на шею матери. Она, наверное, просто холодно кивнула бы ей, всем своим видом демонстрируя, что Лили ведёт себя неправильно. Да Лилс и без неё это понимала прекрасно, но не была готова, чтобы её в это тыкли носом. Её малышка, словно пулемётчица, выстреривала домашними новостями с такой скоростью, что у иного закружилась бы голова, но уж только не у Лилс. Она обожала свою искреннюю непоседу, которая, казалось, мечтала осчастливить собой целый мир - и ей успешно это удавалось. Вив была из той породы счастливых людей, которых любили не за что-то, а просто потому, что они есть. Просто потому, что они приносят в любой порядок милый хаос, и в любую тишину - такой громкий и ничем не скованный смех. Её маленькое солнышко, которое озарило их прохладный особняк собой, которое стало её настоящим продолжением, пойдя в породу Поттеро - Уизли по фамилии Малфой. Её просто невозможно было не обожать - когда Вив смешно корчила рожицы и показывала язык, когда она деловито носилась по лестницам, передразнивая походку старшей сестры, когда она запросто спорила с братом, к которому многие лишний раз старались не приставать. Такая открытая миру, с наивно, и в то же время цепко распахнутыми глазами, готовыми изучить каждую чёрточку этого мира - когда Вив родилась, Лилс, смеясь, доложила Розе, что та поторопилась обозвать Лилс тайфунчиком позитива, потому, что вот истиный носитель этого звания. Милая, я какая-никакая, но всё-таки твоя мама - даже если бы я не смогла приехать на каникулах, то уж нашла бы лазейку увидеть тебя в школе. Мммм..не я ли рассказывала тебе обо всех потайных коридорах? Ты же знаешь, я была просто фанаткой полазить там, где нельзя, и в этом меня переплюнул разве что Джей. Но, уверена, ты побьёшь все наши реккорды. Она, ухватив дочку за руки, ласково смотрела на черты её лица и с безмятежной улыбкой слушала то, что творилось дома в её отсутствие - сердце Лилиан больно кольнуло - разве сумеет она оставить свою малышку? Из всех детей Виви хуже всего переносила отлучки матери, как бы сильно она не скрывала это за позитивом - достаточно было всего лишь взглянуть на её лицо, когда по нему скользнула тень беспокойства по поводу того, что мама вдруг снова может исчезнуть. Она радовалась ей так всякий раз, словно боялась, что мама однажды может и не вернуться - словно что-то предчувствовала. А Лили так нравилась непосредственность её малышки, которая совсем не торопилась взрослеть, как и сама миссис Малфой - но она понимала, что многого недодала дочери - что она должна была научить её, что становиться старше не так уж и плохо, она должна была подсказать её, направить, быть рядом в момент её первой любви - но сможет ли Лилс, справится ли? Как бы то ни было, Лили с большой обречённостью понимала, что её старшая дочь больше мама для Вив, чем она сама, и иногда ей казалось, что у девочек разница вовсе не в год. Мориган бы никогда не дала вот так запросто развалиться на полу и не валялась бы рядом сама, она постоянно проедала Вив плешь на тему предстоящих экзаменов С.О.В.У. Надо отдать Мориган должное - организованность у неё была выше всяких похвал - она успевала везде - безупречно училась в школе, у неё было множество своих интересов, постоянно пропадала где-то с друзьями и заботилась о сестре, защищая её от нападок и Брайана в том числе. Она, выполняя роль своей матери, постоянно представляла их семью на приёмах, и следила за собой очень тщательно. Но не было в неё того живого обаяния, которое так и плескалось в их рыжеволосой малышке с её неотразимыми ямочками на щеках, которые извинят любую небезупречность. Лилс чмокнула дочь в её щёчку, понимая, как же сильно истосковалась по ней. Брайан шутит, малышка, конечно же он так не думает. А Мориган я уже сто раз говорила, чтобы прекратила тебя донимать, если самой ей не хочется радоваться жизни. Подумаешь, игрушки, вот уж ерунда какая. Но она, конечно же, найдёт к чему прицепиться. Вот в этот момент Лили действительно нахмурилась - как уже надоело ей, что Мориган вечно пытается строить из себя самую мудрую и докапывается до сестры, отравляя её беззоботное детство своими бесчисленными нотациями - и если Брайану его порой далеко не братское поведение Лили прощала, как первенцу и единственному сыну, к которому так прикипела её душа, и проказы своей младшей малышки она воспринимала, как милые шалости, то даже достоинства средней дочки удивительным образом в её глазах трансформировались в недостатки. Надеюсь, ты не давала папе тухнуть за столом всё это время? У меня надежда только на тебя. Наконец-то они поднялись на ноги и Лили, взяв дочку за руку, позволила её утащить себя показывать наряженную ёлку - увидеть радостные глаза Вив было куда важнее, чем тратить время на снятия пальто и прочую ерунду, тем более дома у них было не то, чтобы жарко. Лилс старалась говорить о Скорпи так, чтобы голос её не дрогнул, но получилось как-то средненько. Она знала, что сейчас его нет дома, потому что Элис рассказывала об одной из важных встреч, на которую сегодня он должен был пойти - и, воспользовавшись этим, Лили решила не давать себе единого шанса передумать - чтобы просто не позволить его глазам разбить всю свою глупую уверенность в том, как надо поступить. Потому, что его глаза сокрушат её и всё равно натолкнут на мысль остаться, слишком уж сильно она любит своего мужа, чтобы суметь устоять перед ним. Так что никаких шансов на встречу Лилс не оставила именно по этой причине, но её сердце так отчаянно хотело сейчас услышать, что Скорпиусу без неё плохо, что без неё он сам не свой. Что он скучает, что он не хочет, чтобы она уезжала. Прости, Кнопка, но это Рождество вам придётся встретить без меня. Работа...ты же понимаешь. Такая наглая ложь в полной уверенности, что просто нельзя по другому. Она не собирается калечить своими внутренними метаниями такую ещё ранимую душу своей малышки, которая и без того словно погасла на пару секунд от таких новостей. Сказала, как выдохнула и с огромным трудом посмотрела в глаза своей дочке. Та наверняка изъелозила все стулья в ожидании мамы, высмотрела в окно все глаза и старательно упаковала подарок, который должен был привести маму в милый восторг. А она её так подводит. Лилс присела на короточки возле Вив, мягко поглаживая её по волосам - уже почти совсем взрослая её Кнопка. Но она не поймёт.
Scorpius Malfoy: Заливистый, такой похожий смех двух девочек - и словно Малфой-мэнор наконец ожил, стал теплым и уютным домом, а не мертвым свидетельством величия рода. Словно прошлое, не такое еще далекое, но уже невозвратимое, заглянуло в окно и нежно улыбнулось печальному "сегодня". Давно Вив так не смеялась, давно смех Лили не разбавлял торжественную тишину холлов и залов - слишком многое изменилось за те годы, что прошли с рождения детей. Скорпиус тенью застыл на верхней ступеньке главной лестницы, с печальной улыбкой глядя вниз, на дочь и жену, которые его совсем не замечали, занятые друг другом. Оно даже к лучшему - Скорпиус чувствовал, что Лили не хочет сейчас его видеть, и, как бы ему не хотелось сейчас обнять ее, он не мог просто спустится или окрикнуть ее. Просто не мог... Их сказка закончилась уже давно, и то, что раньше казалось Лили волшебным дворцом и самым лучшим на свете местом - просто потому, что они были вместе - стало ее золотой клеткой. Ей было тесно здесь, в чужой ей роскоши мэнора, она не могла найти того, что жаждало ее сердце. В его объятьях Лили задыхалась... и Скорпиус не нашел ничего лучше, чем отпустить ее. Дать ей ту свободу, которой она желала - в ущерб своему счастью. Она все еще была девочкой, маленьким ребенком, рвущемся на встречу миру, а он... Он давно вырос. Вырос, чтобы суметь защитить ее во время войны. Вырос, чтобы подарить ей сказку - после победы. Чтобы беречь их семью, хранить дом, исполнять любое желание маленькой девочки, которую бесконечно любил. И в конце концов дал ей то последнее, что было в его силах - свободу. Потому что счастья дать не смог. Скорпиус просто не мог запереть ее в доме, который стал ей тюрьмой. Но и уйти с ней - тоже не мог, не имел права. Потому что Лили всегда нужно будет место, куда она сможет вернутся. Потому что их детям нужен отец - раз уж им так редко доводится видеть маму. И все-таки... - Прости, Кнопка, но это Рождество вам придётся встретить без меня. Работа...ты же понимаешь. ... он не может без нее. Он так устал снова быть один. - Лили, нельзя же так баловать ребенка, - Малфой неторопливо спустиля по лестнице и, подмигнув Вив, улыбнулся жене, легко и радостно, словно и не было ничего, что заставляло его задерживать взгляд на ее фотографиях и раз за разом приходить по вечерам в зимний сад, где цвели белые лилии...
Vivien Serena Malfoy: Только эгоистичные болваны думают, что Рождество - это подарки. Нет, конечно это не исключается, но совершенно точно, что подарки - это не главное. Я имею ввиду материальные подарки, хотя конечно, они создают атмосферу. Но гораздо важнее в этот праздник, это видеть радость на лицах своих родных. Когда, в предвкушении чуда, ты спускаешься вниз и видишь украшенную гостиную, смеющиеся лица родителей и сестры. Вот нить мишуры запуталась в длинных, волнами ниспадающими на белоснежные плечи, волосах Мориган, этой, казалось бы. случайностью добавляя ее вопиющей аккуратности некий заманчивый шарм. Она, в привычной ей манере с укором смотрит на родителей и закатывает глаза - ну прям как дети! Мама опять достала колпак Санты и пытается надеть его на отца. А Скорпиус даже не особенно сопротивляется. Брайан со свойственным ему упорством заряжает новую пленку в фотоаппарат и уже через минуту, отбросив в сторону маску серьезности, так любимую им, начинает фотографировать это семейное безобразие, которое потом войдет в семейный альбом с надписью "Рождество ...го года". А Вив, распаковав подарки, будет носиться с ними по комнате, доставая по очереди то брата, то сестру, то родителей. Так было всегда, но, как видно, в этом году все измениться. Вивьен с непониманием смотрела на мать, которая только что одной фразой убила все ее ожидания. Да даже ребенок знает, что в Рождество даже самые заядлые трудоголики сидят дома, потому что на работе все никого нет. Что за такие неотложные дела? Что может быть важнее семейно идиллии? - Нет, мам, я не понимаю.. - как-то тихо и жалобно проговорила Вив, опуская руки. - Лили, нельзя же так баловать ребенка. услышала ласковый голос отца девочка и, оглянувшись, увидела его, спускающегося по лестнице навстречу своей жене. Вот, он-то ей и поможет! Вместе они не отпустят Лил на Рождество, обязательно! Но, почему он такой беззаботный? Он что, не слышал последней фразы своей жены? Или делает вид, что не слышал? Если это и было так, то, возможно, это лучшая тактика, делать вид, что ничего не происходит, и тогда Лил сама сломается в своем решении? - Да какое баловство, пап, о чем ты говоришь? Мама хочет оставить нас одних на Рождество! Почему-то у подростков так всегда, хочешь=можешь. - А ты сам не хуже меня знаешь, что если праздником будет руководит Мориган на правах заместительницы хозяйки дома, это будет уже не праздник, а нечто похожее на съезд заслуженных зануд, - и, чтобы родители нагляднее представили весь ужас и трагичность их положения, Вив втянула щеки и скосила глаза к носу, этой рожицей показывая все свое отношение к этикету, который сестра при любом удобном случае начинает навязывать всем, кому не лень. Нет, Вив, конечно, очень любила свою сестру, и даже в ее нравоучениях находила для себя нечто забавное, но сейчас ее главной целью было сыграть на материнской жалости, дабы добиться того, чтобы Рождество прошло под знаком мамы. - Ну пожалуйста, не уезжай. Останься с нами. Мне даже никаких подарков не надо... - подойдя к матери и обхватив ее руками, проговорила Вив, после чего посмотрела на отца. Почему он все еще стоит в стороне? Пора бы уже подойти и обнять их всех. Самый лучший момент для этого.
Lily Luna Potter : Кнопка, моё солнышко, ты ведь знаешь, что сколько бы работы я на себя не взваливала, как сильно я тебя люблю? Ты ведь знаешь это, правда, малышка? Я знаю, что маму никакие подарки не заменят. Но я просто такая у тебя получилась несносная. Я просто никак не смогу остаться, малышка, на этот раз. У взрослых всё вечно какие-то сложности. Лилс всё также сидела перед своей дочкой, сжимая её ладошки в своих ставших такими горячими и глядя в её глаза. Как Лилс было стыдно, что она не могла дать Вив того, чего так не хватало ей - мамы. Лилс была современной, она была её подругой и соратницей, но мамой она быть не умела и это, хоть в какой-то мере, пыталась дать сестре Мориган. Но её старшая дочь родилась в этом мире и чувствовала себя в нём, как рыба в воде, Вив вступала в противорчение, но не чувствовала никакого дискомфорта, съезжая по бесконечным периллам, а Лилс привыкала жить не только с мужем, но и со свёкром и свекровью. Нет, Драко был просто отличным дедушкой, а без Астории она бы в жизни не справилась с детьми, но душа её почему-то постоянно металась. Она замолчала, окончательно уверовшись в том, что несёт полную лажу, кроме одной важной вещи - она действительно обожала свою малышку. Глядя на Лилс сложно было поверить, что у неё вообще когда-либо будут дети и уж тем более трое. Для Лилс ведь даже учиться жить по-новому и то было непросто. Братьям пришлось попроще - они строили свои гнёзда, а Лилс попала в уже сложенный мир и должна была как-то состроиться, так и не сумев привнести в него настоящий хозяйский уют. И теперь она хотела почувствовать, что готова, и войти сюда снова уже полноценной хозяйкой, а не горем луковым. Лилс была рада, что у них со Скорпи появилось целых трое малышей, которые своими первыми шажками, шалостями и криками заполняли пустое пространство бесконечных помещений Малфой - мэнора. потому, что в таком огромном особняке ей было так неуютно, первое время она даже хвостом ходила с мужем даже увязываясь с ним на кухню за стаканом воды. Она вздрагивала от мимолётных шорохов и ненавидела дни, когда ему нужно было уезжать куда-нибудь по делам, переодически сбегая в тёплые такие семейные дома Джея и Ала. -Лили, нельзя же так баловать ребёнка. Лили резко, в своей привычной манере немного дёрганно обернулась на голос и тут же увидела так незаметно для неё подкравшегося Скорпи, который сиял своей невероятной улыбкой, которую. она любила как впервые. Как тогда. Но Лили совершенно не ожидала увидеть мужа здесь и сейчас, она была асолютно не готова к тому, что он окажется дома и что ей как-то придётся объяснить ему своё решения, глядя в глаза. Как давно Лили не говорила своему мужу, как сильно любит его - так давно, что он мог уже накрутить себя, что то, что было прошло. Но она просто не смела говорить ему эти слова, ведь они не изменят того, что того, что было уже не вернуть. Ведь для свободной жизни, не обременённой долгом их пусть огромной любви всё равно мало. И Лили чувствовала, что дальше может быть не обязательно хуже, может стать даже лучше, чем раньше, но для этого нужно решительно ступить назад. Лилс почти сразу же подскочила на ноги и кинулась к нему, но, тут же, словно наткнувшись на невидимое препятствие, затормозила и замерла прямо перед ним. Она была искренней и на самом деле была счастлива видеть главного человека в своей жизни, по которому так истосковалась, но не смела вести себя так, будто сегодня ничего не случится. Она посмотрела своими бесконечно синими глазами в его - голубые и такие бездонные долгим пронзительным взглядом. Когда Вивиан только родилась, они, тогда ещё такие беззаботные и не загруженные нынешними проблемами весело спорили, на чьи же больше похожи её глаза - Лилс уверяла, что на обоих, а Скорпи качал головой и говорил - на твои. И пока она совсем не могла разобрать, чего Скорпиус сейчас хотел бы сильнее - выслушать её и успокоиться, убедившись, что опасения его оправдались в какой-то мере, или же остановить, удержать. И самое страшное, она понятия не имела, чего хочет сама. Она, как маленькая девочка, пыталась убежать не от Скорпи вовсе, и даже не от детей, каждого из которых она любила по-своему и горячо. Она бежала от ответственности, в которой погрязла, как в чём-то несправедливо неприличном. То, что сегодня она собиралась оставить мужу записку буквально кричало об этом - она будто пряталась в шкаф от проблем, считая, что не видеть её сейчас ему будет не так больно, хотя это была ведь полная чушь. И что так будет не так больно ей, хотя и это была чушь не меньшая. Привет. Привет. Всего одно слово и какое? Просто привет. Но сейчас она говорила с мужем совсем не словами, она говорила глазами, которые выражали сейчас для него одного - целый мир. Лили вдруг преодолела этот невидимый барьер и едва касаясь дотронулась до ладони своего мужа. Она совсем не устала от него, как он мог подумать, она устала от этой размеренности, ей хотелось чего-то другого от жизни. Даже свадьба у них была запланированна и Скорпи, как и положено, просил руки и её отца, а ей тогда просто хотелось, чтобы они были вместе. Чтобы просто сбежать ото всех и тайно пожениться на острове безо всяких там белых платий и парадных мантий. Но тогда ей это было не так важно, а теперь так давило на плечи, как непосильный груз. Я...Скорпи, мне нужно тебе сказать кое-что. Но лучше вечером, я ведь ещё только с дороги и сейчас не лучший момент. Такая растерянная и нерешительная, что так странно для Лилс. И он рядом - такой родной и любимый. До боли, до крови, до самого сердца. Она изо всех сил держала голос в узде, чтобы не разрыдаться, не прижаться к нему, как сумасшедшая и на коленях его не умолять - не отпускай меня. Она могла бы сделать сегодня вид, что всё хорошо, и в другой раз оставить эту записку, но Лили решила. И теперь, раз так вышло, что её любимый оказался дома, она обязана была хоть на сегодня стать взрослой и найти для него слова. Рассказать ему, как сильно она любит его, как нуждается в нём. Но что ей нужно время. Что ей нужно немного вдохнуть полной грудью свободы. Почему Лили было так тяжело? Ей казалось, что даже её милая Кнопка, так похожая на мать во всём, однажды её перерастёт. А идеальный, как отец, Скорпиус, только подчёркивал её несовершенство, как матери. Правльная Мориган всегда лишь добавляла масла в огонь. Скорп всегда превращал их историю в сказку, а Лилс никогда не была прекрасной принцессой, и ей нужна была обычная жизнь. Её ноги устали от шикарных ковров Малфой-мэнора и хотелось просто побаловать ступни самым обычным песком на каком-нибудь пляже. Наедине с ним одним, но она понимала, что он не такой, как она, что однажды и он бы устал от её представления о жизни, и что он бы не смог оставить их детей, как поступала она. Они были настолько разными, насколько это вообще было возможно, но они невозможно любили друг друга и, как не странно, это было самой большой проблемой. И тут Вив кинулась к маме и обхватила её руками, сделав то, что заставило Лилс закусить губу, в немом приступе обессиленного отчаяния. Она должна хоть раз в жизни поступить не как эгоистка. Она поговорит с мужем сегодня, но Рождество они встретят всей семьёй. Это праздник Виви и для неё это всё ещё важный день. И она просто не смеет огорчать свою Кнопку так в праздник. Которая до сих пор смотрит глазами на своих родителей как бы говоря "Папа, а почему ты не целуешь маму, как в кино?" Брайан и Мориган давно перестали нуждаться в ней, но Вив не могла привыкнуть к жизни без мамы. И сейчас сердце Лили грозилось порваться на куски. Она изо всех сил прижала к себе свою малышку, не выпуская другой руки из ладони мужа, так судорожно сжав его пальцы, словно тот собирался отдёрнуть руку. Она когда-то видела фильм, в котором танцевали многие пары. Они засыпали в танцах, а кто-то даже едва не умирал, но продолжал вести своего почти бездыханного партнёра. Это было очень болезненное и восхитительное одновременно зрелище. И они были до конца вместе, в то время, как она не могла пойти на встречу любимому мужу, который старлся исполнить любой её самый странный и дикий каприз. Может быть потому, что она в какой-то момент испугалась, что он слишком привык к ней, чтобы любить как когда-то давно. Что ему просто слишком спокойно с ней и совсем не хочется чего-то нового и яркого в их отношениях.
Scorpius Malfoy: Ком стоит в горле, перекрывая кислород, голова кружится, и хочется просто шагнуть к ней, такой невыносимо любимой, сжать в объятьях и сказать, что никуда ее не отпустит. Но это было бы слишком эгоистично и слишком жестоко - снова запирать ее здесь, как певчую птицу на потеху толпе. Поэтому Скорпиус остался стоять в двух шагах от жены, старательно улыбаясь своим девочкам, и даже тени одиночества и боли не допуская в свой взгляд, прикованный к глазам Лили. Глазам, которые пленив его однажды, так и не отпустили его не на миг. - Конечно, Лилс, я не тороплю... Вив, не будь пессимисткой. Позовем в гости Поттеров, да и Рой с Эдом не откажутся придти. В кой-то веке устроите свой маскарад вместо традиционного ужина... Скорпи как-то неловко отнял ладонь от руки жены, с трудом переведя взгляд на дочь. Улыбка стала шире и гораздо более искренней. Но вопреки ожиданиям Вив он не шагнул ближе, и не обнял их, а наоборот, отступил на полшага, словно прикосновения Лилс обжигали его.
Morigan Malfoy: Сегодня Мора встала поздно, лихорадочно кутаясь в одеяло, пока было можно - когда папа поднимется и заглянёт к дочери, она уже должна быть при полном параде и улыбаться ему также, как и всегда. Она не могла позволить себе болеть - когда болела Вив, её все жалели и усиленно лечили, покупали горы конфет и потом лечили уже от зубных колик. А она просто поплотнее укутывалась в шарф, незаметно ставила себе градусник и рассасывала таблетки от горла неизменно храня свою нежную улыбку и слова, что с ней всё в порядке, предпочитая переносить болезнь на ногах. Но, может, в этом и заключалась её ошибка? Может иногда нужно было показать, что у неё тоже могут быть слабости и ей тоже ещё так нужна родительская любовь и ласка, которая со стороны наверное могла бы показаться оскорбительной для неё, в отличии от Брая, для коего она на самом деле таковой была. Мори сегодня хотелось думать об этом меньше всего, однако, когда она всё же спустилась вниз на какой-то подозрительный шум, то застала картину, которую совсем не ожидала увидеть. Её рука медленно легла на перилла, а каблуки аккуратно зацокали по ступеням - в этот момент мама подняла голову вверх. заметив дочь, которая в этот момент усиленно думала об осанке только затем, чтобы сейчас не сорваться - она с первой секунды уяснила, что что-то случилось - и если папа бодрился, то на Вив откровенно не было лица. Так, значит, работа на Рождество, вот оно что. Она усиленно заставляла пальцы не дрогнуть и не опустить вниз чуть вздёрнутый подбородок в состоянии полной решимости. Добрый день, папочка. Вив. Мориган кинула на маму мимолётный, отчётливо прохладный взгляд и коротко прговорила, чтобы поскорее отделаться от оного, - Здравствуй, мама. Никаких вам мамочка, рада тебя видеть, никаких объятий - казалось, для Моры в этой комнате не изменилось ничего с приездом Лилс. Мориган не собиралась делать вид, что всё просто отлично и что так надо и тем более бросаться маме на шею. Она, стараясь сохранить напускную невозмутимость, встала рядом с отцом, успокоительно едва коснувшись ладонью его спины, так что этот жест остался для остальных незамеченным. Ему сейчас было паршиво, но и дочерям тоже не лучше. Что ж, Мора не могла закатить истерику или схватить чемоданы и сбежать, как мама, потому, что слишком заботилась о чувствах родных. Именно благодаря матери она должна была занять это место хозяйки и представительницы семьи, ходить с отцом по приёмам. Он всегда называл её - моя гордость, он и правда мог ей гордиться, но его сердцем была Вив. И Мори чувствовала это, она всегда тонко чувствовала и чутко переживала, потому, что, по сути, была таким взрослым, но ребёнком. И она чувствовала себя глубоко несчастливой из-за того, что была словно чужой в своей семье, словно лишним ребёнком родителей, она никак не могла наладить отношения ни с мамой, ни с братом, её никогда так не баловали. И в довершении всему, она влюбилась в своего троюродного, но брата, за что ругала себя нещадно, но ничего не могла с этим поделать. Она понимала, почему мама хотела сбежать, но если от Лилс этого можно было ожидать, то от Мори все ожидали иного. И она так устала оправдывать эти ожидания. Она так устала быть умницей в своей семье. Ей хотелось совершить что-нибудь совершенно бесбашенное, и она смущалась от своих потаённых желаний, считая их исключительно неприличными в своей неблагоразумности. Но, зато, именно потому, что мори не была избалованна чрезмерным вниманием родителей, ей пришлось рано взять себя в руки и задумываться, что расчитывать следует на себя и чего она хочет от жизни. Не надо, Вивьен, я тебя умоляю. Мы ведь все слышали - у мамы очень серьёзные дела. Гораздо важнее семьи. Всё, как обычно. Её тон - совсем не хамоватый, однако, слова на сей раз прозвучали с вызовом. Мори посмотрела на свою сестрёнку и сердце её сжалось от жалости - но она совсем ничем не могла ей помочь и даже не сомневалась, что если мама всё же уедет, Вив её просто убьёт за эти ласковые беседы. Но Мориган не собиралась церемониться с блудной матерью - не себя ради, а из-за папы и Вив. Ей ведь было не проще найти общий язык с близкими, чем Лилс. Брай казался непробиваемым. Ей было больно порой наблюдать какие крепкие узы связывают маму с её братьями - у них с браем не возникло ничего даже похожего, очень хотелось даже какой-то вражды, хоть каких-то эмоций, а не пустоты равнодушия, которой он одаривал сестёр с той лишь радостью, что порой Вив его раздражала, и Мориган постоянно вступалась за сестру и требовала, чтобы тот не смел криать на Вив. И потом терпеливо объясняла ей, почему надо сделать музыку тише и что у брая экзамены. Лили всегда разрешала Вив выбегать на зимний двор без шапки, помятуя, как в детстве сама раздражалась от этого и всё равно её стаскивала, но Мориган ёрзала на стуле, пока не выдав, какой же мама ещё ребёнок, немедленно шла нацеплять шапку сестре на голову, возмущённо выговаривая матери, что она лучше будет в глазах её плохой сестрой, чем малышка Вив получит себе меннингит. И раздражающе так качала головой и сквозь зубы бурчала себе под нос вполне себе возмущённо - ничего не понимает! И только с дядей она может просто помолчать - он просто понимает, не что ей тяжело, а почему тяжело Мори. Но даже он не видел, как она плакала. Это видела только Джейн - как Мори беззвучно лила слёзы, кусая губы безостановочно, до крови, словно стыдясь, что осмелилась на такое. Лили явно хотела что-то ответить, но Мориган не дала ей сказать, едва ли не впервые в жизни перебив человека, - Нет, мама. Ты думаешь, всё в этой жизни создано лишь для твоего удовольствия? Посмотри на Вив. Ты разве не видишь, как она скучает по тебе, как она рада? Как ты можешь каждый раз разбивать её сердце? Ты хочешь, чтобы однажды она посмотрела на тебя моими глазами? Чтобы однажды она поняла, что надо забыть, что у тебя вообще есть мать? Так вот я не позволю тебе этого сделать - ты уже не ребёнок, прекрати думать лишь о себе. И если никто кроме меня не скажет тебе этого, то я это сделаю. Мориган с Лили молча смотрели друг другу в глаза и по взгляду этому сложно было понять, что каждая думает в данный момент. Мориган всё также стояла рядом с отцом, в то время как Вив обнимала маму. Мора иногда думала каким был тот год, который она совсем не помнит, для её папы - когда она ещё была единственной дочкой. Но она никогда не винила Вив, потому, что будучи девушкой благоразумной, понимала - это не Мору папа стал любить меньше, а Вив - сильнее. Если мама любила троих одинаково и не умела этого показать правильно, то папа старался, но любил больше Виви. И от этих его попыток Море не было проще. сердцу ведь не прикажешь, она всегда будет его гордостью, а Вивиан останется сердцем. С Браем он проводил много времени, многому учил, втолковывал относительно семейного бизнеса и особняка, а она оказалась как бы не при делах. Однако, как бы там не было, Мориган просто не могла видеть, как каждый раз в его глазах поселяется грусть. И она готова была понести любое наказание за свой неподобающий тон - от него, но молчать более не было сил. Мориган вновь воинственно вздёрнула подбородок, совершенно не жалея о своих словах, и надеясь, что хоть что-то наподобии серьёзности проснётся в их инфантильной маме.
Vivien Serena Malfoy: - Да, теперь я все поняла. Как скажешь, мам, работа - это ведь действительно важно, - Каким-то несвойственным для Вивьен Малфой спокойным и тихим тоном произнесла девочка. Потому что даже в свои 15 лет, вернее, особенно в свои 15 лет, когда подросткам так свойственно отстаивать свои права у взрослых, Вив понимала, что насильно мил не будешь. Для человека важнее всего чувство собственной свободы, хотя бы временная ее иллюзия, потому что истинная свобода подразумевает одиночество. А потому Лили вправе искать свою свободу, свою временную иллюзию, чтобы привести свои мысли в порядок, чтобы разобраться в себе. И, если эта иллюзия покажется ей более привычной, нежели жизнь в Малфой-Мэноре, то тут уж ничего не поделаешь. Вив примет решение матери, потому что ей не понаслышке знакомо то, как тяжело отстаивать свои права. Она все равно будет любить свою маму, будет она рядом или вне пределов досягаемости. И всегда будет радостно лететь ей на встречу, хоть потом будет весьма трудно, мучительно привыкать к ее отсутствию. Но ничего, она привыкнет. Людям вообще свойственно привыкать. В конце концов, они все стоят на невидимом пороге неминуемых расставаний. Очень скоро их семейное гнездышко покинет Брайан, закончив школу и почувствовал силу принятия своих собственных решений, потом Мориган, а потом наступит и черед Вив. Хотя, ее очередь наступит еще ох как не скоро. Тем более ей будет еще тяжелее оставлять отца в одиночестве, потому что у Вив нет младших братьев или сестер, которые бы за ним присмотрели. Бедный папа! Мой бедный добрый папа.. Но ты не переживай, малышка Вив тебя не бросит. Она свободолюбива, но не настолько, чтобы забыть дорогу домой. Вслед за своими мыслями, Вив сделала шаг к отцу. И тут, незаметно для нее самой, на первый план вышла Мориган. И хотя, Вив была чужда подобная строгость, она в глубине души не могла не согласиться с Морой. Просто она бы не смогла выразить все свои переживания вслух, не хватило бы у нее смелости (именно в этом случае, и ни в коем другом) высказать в лицо мамы все, что наболело у нее внутри. А Мора она другая. Ее решительная, правильная сестра, на которую они все могут положиться не смотря ни на что, как бы не смеялись над ее манерой умничать и командовать остальными. Просто им всем бы хоть толику организованности Мориган, ее уверенности в своих слова. Ее совершенная во всех отношения сестренка. Даже сейчас, когда голос ее надрывался от чувства обиды, она была необычайно прекрасна. И Вив, благодарная сестре за покровительство, за такое участие в ее собственной судьбе, буквально с замиранием следила за Морой своими широко распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом. Но когда горький смысл слов сестры все-таки пробил оборону признательности за заступничество, Вив невольно ужаснулась от его сути. Ведь, возможно, именно сейчас в этом момент рушатся последние хрупкие остатки их семейного счастья. - Мори, не надо, не говори так! Я вовсе не держу зла на маму, это просто временное! Ты же знаешь, я быстро отхожу. Вот и папа сказал, что Рождество никуда не денется и будет весело с Поттерами, с Ноттами! Я уже совсем не грущу, правда, видишь? - Глотая подступивший к горлу комок, протараторила Вив, отчаянно стараясь улыбаться, чтобы заверить сестру, дабы она не бросалась подобными словами. Сейчас, стоя между мамой и папой, Вивьен как никогда чувствовала себя будто на линии огня, а это значило, что она должна всеми силами попытаться прекратить эти разборки. Потому что они семья. Потому что худой мир лучше доброй ссоры.
Lily Luna Potter : У Лили сердце было не на месте, когда она шла по заснеженному двору в сторону чужих для неё дверей, за которыми, словно по ужасной, нечеловеческой несправедливости, жили самые родные и дорогие её сердцу люди. Скорп осторожно, но решительно отстранился от Лилс, отпустив её руку, и почему-то в этот момент она особенно остро чувствовала, что теряет его. Что они теряют друг друга, и сами не тянутся навстречу, а, напротив, отрезают пути к отступлению. Это было несправедливо, потому, что она чувствовала, что уже не нуждается в Скорпиусе так, как когда-то в ранней юности. Но лишь в том плане, что тогда она, зачарованная его образом благородного рыцаря, не могла без него и шага ступить, она тормошила его бесконечно и спрашивала, какого цвета обои ему особенно нравятся, завалив целый огромный стол в общей столовой кучей образцов, умоляя, чтобы он унял её энтузиазм, иначе в их комнате будут красные стены, а в детских -чёрные, потому, что это модно и стильно, но ни один нормальный человек не выдержит подобных условий и пару дней. И задорно смеяла, заражая всех своей улыбкой. Гостила у родителей и каждый час посылала Скорпи сову, что она совершенно не может заснуть без него и вообще уже едет обратно. И теперь она научилась без него обходиться. Она, обременённая заботами о трёх детях, научилась кайфовать от блаженных и таких раньше редких минут, в которые можно было просто поваляться в ванной в каком-нибудь гостиничном номере, зная, что туда не вломится Вив с криком, что она потярела свою заколку где-то в маминой пене, не начнёт раздражающе стучать Мориган с завидным упрямством попугая напоминая ей, что следует спуститься к ужину своевременно, и Брай не будет спрашивать, куда именно дурацкий домовик снов азапихнул его любимую белую рубашку, хотя этих рубашек у него было навалом, но Брай как-то умудрялся их различать. Но не надо считать, будто Лили не любит своих детей - внутри она любит их как-то по сумасшедшему, всей душой. Как и своего ненаглядного мужа. Но она не была создана для роли примерной матери и жены, но всегда была слишком эгоистична для того, чтобы подумать, что, может быть, не стоило в этом случае становиться женой и матерью. Нет, Лилс жила чувствами, а не головой. И не понимала, что нещадно балуя сына и гордясь тем, какой он у них вырос, она обижала Мору, потому, что всё, что ей нравилось в Брае, она не любила в своей средне дочери. Кнопка, всё немного сложнее. Но мы должна обсудить это с папой. Так будет правильно, понимаешь? Для нас с папой вы всё равно остаётесь нашими драгоценными детками, какими бы взрослыми не становились. И я не готова вываливать свои трудности на твою голову, моя родная. Она не имела права вываливать все помои своей души на голову бедной Вив малоприятным душем. Но тут же её покоробило то, что это звучало так, будто бы голова родного мужа её не так, чтобы волнует. Лилс тяжко вздохнула, изо всех сил, судорожно, даже как-то подозрительно дрожа, словно от невыплаканных слёз, обнимала свою малышку, совсем не желая её отпускать, хотя, конечно, она заметила её порыв в попытке подойти к папе. Но Лили сейчас это было нужнее - ей было важно ощущать объятия своей малышки, которая совсем отказывалась понимать её причины, но любила совсем, без причин. Лили изо всех сил сдерживала слёзы, уткнувшись в плечо Виви и зарывшись носом в ворох её рыжих таких уизлевских волос. Только бы успокоиться, только бы не расклеиться окончательно. Ей было так больно от мысли, что раньше они бы обнялись все вместе, одно простое прикосновение мужа утихомирило бы её нервы, но теперь они отдалялись один от другого, и даже малышка Вив, так стремительно взрослеющая, больше не связывала их. Напротив, она сейчас ощущала, что Виви мечется, а они со Скорпи будто не могут её поделить. Ком стал у самого горла. Но Лили нашла в себе силы выпустить дочку из своих материнских тисков и дать ей приблизиться к папе, которому ей сейчас было так сложно простить такую мелочь, что тот не удержал её ладонь, будто бы это символировало то, что их брак дал окончательную трещину. Она не чувствовала, что он нуждается в ней, что он по-прежнему люьит её с той же страстью, что раньше. Он больше не ловил её взгляд и, быть может, давно уже не думал по вечерам, читает ли Лилс сейчас книжку или перебирает в руках фотографии с последний адски сложной съёмки. В то время как она думала о нём постоянно. И ей было больно, что они лишились чего-то важного, той самой нити, что позволяла им держаться всегда сообща. И снова и снова они отпускали друг друга. Скорпи, Вив, конечно, мы повозём ребят. Но разве я могу такое пропустить? Ведь пару дней работа может и подождать. Это ведь Рождество. Ты, малышка, куда умнее своей бесшабашной мамы. Слава Мерлину, у тебя бабушки не такие, как я. Она заговорила чуть веселее, мягко проведя рукой по щеке своей маленькой принцессы. Если для многих образ принцессы олицетворяла скорее сдержанная Мориган, то для неё - только их с мужем рыжее чудо. Да, это был тот миниум, который Лили могла сделать для своих близких людей - хотя бы не отравлять им праздник своими загонами. Пожалуй, придётся поучиться у Мориган улыбаться, даже когда не хочется, чтобы не огорчать свою семью своим отсуствующим видом, ведь в глазах Лили даже сейчас чувствовалось, что мыслями она своими где-то совсем далеко, всё ещё в поисках себя. Каждый человек должен найти своё место, ведь если ты не знаешь даже себя, как ты можешь сосуществовать с остальным, пусть даже и столь желанным тебе миром. Лилс с огромным трудом подняла бессовестные глаза на мужа, надеюсь поймать его взгляд и хотя бы мимолётную улыбку, надеясь, что тот чувствует, что она хочет сказать ему и это не станет для Скорпи сюрприза, что он не будет разбит и считает сейчас, что всё равно, ради Вив, она поступает правильно, оставаясь на праздник, который в глазах их младшей дочурки всё ещё представлялся волшебным, потому, что даже их такая правильная в своих неправильностях семья приображалась. Лилс, с огромным трудом бодрясь, сунула дочке в руки многочисленные подарки, которые она ей привезла, и немного взрустнув из-за того, что она не могла, как когда-то дядюшка Рон, дать малышке посмотреть то, что приготовлено для Брая. Джей и Ал всегда так баловали Лилс, а Браю это бы не понравилось. Но Лили не была против - слишком она обожала сына и слишком субъективно относилась к его не самому простому характеру. Тем более, она прекрасно понимала, к чему в ранней юности её чуть не привела вседозволенность. Но тут все попытки подкорректировать своё настроение, которое рядом с вездесущей Кнопкой просто не могло оставаться паршивым, треснуло по швам - как только она услышала звук каблуков старшей дочери, смотрящей на мать, как на врага народа. Но когда Лилс попыталась ей сдавленно улыбнуться, Мориган разразилась столь гневной тирадой, что заставила мать пару минут просто молча таращиться на неё, впиваясь синевым штормом своих глаз в её возмущённое лицо. Лили даже не могла объяснить это чувство, но ей казалось, что Мориган словно хочет сказать ей, что Лили давно здесь лишняя, что её не ждут и что без неё у них дела идут замечательно. Она стояла возле Скорпи на том месте, где раньше всегда было её, Лилс, место. Она в полном отчаянии закусила свою губу, чтобы та не задрожала в приступе паники. Она знала, что Мора была права, разнося её по всем параметрам. Но Лили за все эти годы не нашла ни одного способа достучаться до дочери и закрыть её разум, чтобы она хоть раз в жизни слушала сердце. Лилс процедила сдавленным тоном, - Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, Мориган. Ты считаешь, что самая умная? Что всегда всё знаешь, что знаешь, что творится в моей голове лучше меня? Но ты не знаешь ничего. И не вмешивайся в те дела, которые тебя не касаются. Оставь меня в покое. И не смей меня ни в чём обвинять, мала ещё, знаешь ли. Она виновато посмотрела на Скорпи и Вив - ну не хотела она срываться, но Мора всегда умела её выводить. И, кинув последний гневный взгляд на старшую дочь, резко бросилась наверх. Лилс всегда была такой, слишком порывистой и не задумывающейся о том, как эта порывистость может выглядеть бесцеремонно. Она привыкла к тому, что ей всё прощается и совершенно не была приучена к понятию ответственности. Лилиан Малфой не сказала ни слова о том, что собирается подняться к Браю или, например, найти хотя бы повод - она снова убегала, снова отворачивалась и не желала слушать правды о себе. Категорично не желала компромиссов, уже что-то чётко для себя решив, и обижаясь на весь мир, прекрасно понимает, что она сама умеет обижать ой как жестоко. Она так и не смогла стать истиной Малфой. Она так и осталась в душе шебутной и совсем невыдержанной крошкой Поттер. Мора была права, но она не имела никакого права её обвинять. Она ещё не дошла до кризиса среднего возраста. А сердце её пульсировало бешено, стуча непрервывно - Скорпиус. Брайан. Вивиан. Мориган. А в глазах так и застыли немые слёзы. дальше ответ Скорпи и постом либо Моры либо Вив мы закончим, я полагаю)
Scorpius Malfoy: Мориган появилась неожиданно, но обернувшись к ней, Скорпиус только тихо вздохнул, с тихой гордостью, хоть и немного виновато. По ступеням главной лестницы спускалась настоящая леди Малфой, его гордость, его истинное продолжение и главная опора. Однако через минуту он нахмурился, словно нашел в обилике дочери что-то неправильное, выбивавшееся из привычного. Когда девушка подошла ближе, Скорпиус осторожно, словно боясь разбить хрупкую статую, положил ладонь на ее плечо и коротко коснулся губами ее лба - приветственный жест для постороннего глаза. Скорпиус прекрасно знал, как Мори не любит показывать свою слабость, потому что сам отличался этой чертой, и сейчас, чувствуя жар дочери, позволил себе только нахмурится и пристально посмотреть в ее глаза, безмолвно говоря: "Ты болеешь, я знаю. Подожди, мы договорим, и я загоню тебя в постель и заставлю пить лекарственные зелья". Однако ситуация явно не располагала Мори к беспокойству о своем здоровье. - Не надо, Вивьен, я тебя умоляю. Мы ведь все слышали - у мамы очень серьёзные дела. Гораздо важнее семьи. Всё, как обычно. Все еще лежащая на плече девушки ладонь дрогнула, а потом сжалась крепче - не останавливая, а ободряя и поддерживая. Скорпиус на мгновение подумал, какой же он эгоист, если сам не может говорить о том, что чувствует, заставляя Мориган становиться его голосом. - Ты никогда не говоришь, о чем думаешь и чего хочешь. Ка мы можем знать? - улыбка Малфоя исчезла, словно ее не было и в помине, а в глазах все-таки прорезалась та не угасающая боль, что вечер за вечером гнала его в одинокое уединение зимнего сада. Боль и обида. Если бы он знал, чего хочет Лили, разве он не сделал бы всего, чтобы исполнить ее желание? Одного ее слова хватило бы, чтобы он наплевал на все традиции, перевернул всю жизнь, уехал бы на край света и построил бы там такой дом, какой бы она захотела - если бы она сказала раньше, когда еще не было ни Брайена, ни Мориган, привыкших называть домом Малфой-мэнор и вросшие в традиционные порядки этого места. Теперь он не мог его оставить - из-за детей, которых постоянно ждал в холодном одиночестве пустого поместья, которым однажды захочется вернуться домой. Она нужна была ему, как воздух, но Скорпиус всегда думал не о том, что нужно ему, а о том, кому нужен он. Лили он уже был не нужен, как ему казалось. А детям - да, пока еще. И от этого он, в отличии от жены, не мог убежать. Проводив Лили взглядом, все еще не выпуская плеча Мори, Скорпи улыбнулся Вивьен - настолько легко, насколько мог сейчас. - Солнышко, отнеси подарки под елку, и не переживай - ты же слышала, мама сказала, что останется на праздник. Мори... - он обернулся с старшей дочери и, проведя свободной ладонью по ее лбу и беспокойно нахмурившись, необычно для себя порывисто сжал ее в объятиях, - Что за легкомыслие. У тебя температура, тебе не стоило вставать, и тем более так переживать. Я прикажу принести завтрак в твою комнату и сварю зелье. А теперь отдохни, ладно? Он не был идеальным отцом - слишком привык держать дистанцию, слишком много внимания отдавал традициям и, как нередко попрекали его, слишком явно разделял свои симпатии. Вивьен, его милое маленькое солнце, отражение своей матери, была его сердцем; Брайан - его наследником, его продолжением, его постоянной головной болью и надеждой. Мори была его гордостью, ноей доставалось куда меньше тепла, чем сестре, и меньше внимания, чем брату. Но тем не менее, он была не меньше дорога отцу. Потому что в ней была не только гордость холодного лорда Скорпиуса Малфоя. Я люблю тебя, Мори. Ты смысл моей жизни, дочка. Х) год прошел нет? ) Если никто ничего больше не захочет сказать, то можно закрывать
Vivien Serena Malfoy: - Что? Подарки? – как будто включившись после неожиданного «зависания», Вив подняла глаза на отца. Он что, шутит? Какие подарки? Какие праздники? Вивьен, для которой одно только слово «Рождество» было священным, сейчас готова была послать к черту все эти праздники. В горле застрял ком, а сердце колотилось с такой силой, будто убегало от огнедышащего дракона. Все, чего ей хотелось, это выглянуть в окно и закричать что есть мочи, или разбить штук двадцать тарелок, или пробежать пару километров на скорость – все, что угодно, только бы выплеснуть наружу что, что наболело. Например, что она не может понять, почему маме плохо с ними, и что надо сделать ей - Вив, чтобы это изменить; что она не понимает, почему отец ведет себя так спокойно, отпуская Лили, почему не борется за свою любовь к ней, и, что самое страшное, осталась ли хоть какая-то любовь? Почему Море разрешено принимать участие в решении семейного вопроса, почему именно ее голос слушают, когда как голос Вив только слышат, но совсем не слушают? Нечестно, это не честно! И Вив, пожалуй, впервые в жизни хотелось закричать им в лица о том, что она думает, позабыв все правила приличий и этикета, царившие в этом доме, и она уже сделала глубокий вдох… Как вдруг весь ее пыл в одно мгновение сник, стоило отцу посмотреть на нее. Ее грустный, бесконечно добрый папа. Его усталый взгляд будто отрезвил Вивьен, дав понять, что крики ни к чему хорошему не приводят. Никогда. Казалось, будто он просил не разочаровывать его, вступая в эту перепалку между Морриган и Лили. И Вив послушалась. - Хорошо. – Резко кивнула она, отведя взгляд в сторону, ища на полу пакеты с подарками. Хорошо, папа, я сделаю, как ты просишь. Я не буду принимать в этом участия. Побыстрее убраться из комнаты, пока справедливый бунтарь в ее голове притих в уголке комнаты и размышляет о правильности отступления. И, как-то на автомате семеня ногами, Вивьен направилась в гостиную, таща в руках цветные свертки. Она слышала за спиной последние слова Лили и последующие за ними удаляющиеся шаги. Она слышала тихий голос Скорпиуса, обращенный по всей видимости к Морриган. Войдя в двери гостиной, Вив обернулась, потому что хотела что-то сказать, но вопрос как-то сам собой пришел в негодность и улетучился в небытие, так и не сорвавшись с дрожащих губ девочки. Скорпиус, по-отечески нежно прильнувший ко лбу своей старшей дочери, и обволакивающее их эхо удаляющихся в разные стороны дома шагов. И Вивьен поспешно отвернулась и поскорее закрыла за собой двери. Так бывает, бежишь в какое-нибудь укромное место, изо всех сил сдерживая подступающие слезы, чтобы потом, дать им волю наедине с самим собой. Ведь никто не вправе знать о твоих слабостях, кроме тебя самого. Но сейчас не так. Запрокинув голову назад, Вив из последних сил, оставшихся после только что сыгранной семейной нервотрепки, зажмурила глаза, не давая своим обидам выплеснуться наружу. Сегодня не будет никаких слез. Потому что. Потому что Вивьен отчаянно захотелось доказать себе, что в ней тоже есть нечто исконно принадлежащее семье Малфой. Нечто, что заставит их посмотреть на нее по-другому, а не только как на отражение Лили. Нечто, что заставить Скорпиуса гордиться ею так же, как Морриган или Брайаном. И она докажет это себе прямо сейчас, не проронив ни единой слезы, несмотря на то, что эмоциональный фон порядком истощен выяснениями отношений… *** Где-то через час домовой эльф позвал младшую мисс Малфой на ужин, и девочка, поднявшись с ковра перед камином, направилась в столовую. Лицо ее было спокойно, а глаза ясны, не припухшие и не покрасневшие от слез. Вивьен имела обыкновение брать те высоты, которые перед собой ставила.
полная версия страницы