Форум » «Ларец со сказками» » [11.01.2023 г.] Один незаданный вопрос » Ответить
[11.01.2023 г.] Один незаданный вопрос
Storyteller: Время действия: вечер 11 января Место действия и его примерное описание: Дырявый котел, в это время дня наполненный посетителями, так что свободные места остались в основном возле барной стойки Действующие лица: Теодор Нотт, Невилл Лонгботтом, Ханна Лонгботтом Ситуация: в один из зимних вечеров в гостеприимную забегаловку между миром магов и маглов, за стойкой которой решила постоять сама хозяйка, решили заглянуть два человека, каждый по своим причинам. Но прошлое у них одно на двоих, как почти у всего поколения, и с давних времен остался один незаданный вопрос... /ЭПИЗОД ЗАМОРОЖЕН/
Ответов - 9
Theodore Nott: Все-таки, не стоило ходить на этот идиотский прием в Министерство сегодня. Ну что он там забыл? И ничего, что Дафна грозилась обидеться на него на всю оставшуюся жизнь, в очередной раз говоря, что все приходят парами, а она снова будет как дурочка одна. И что в итоге, все равно убежала куда-то болтать со своими коллегами, кажется, снова о работе. Как бы он сейчас хорошо сидел дома, перед камином, с бокалом бренди, и читал что-нибудь интересное. А вместо этого, он теперь сидит в "Дырявом котле", в который не захаживал сто лет. Нет, если хорошенько подумать, то стоило развеяться, хоть таким способом. Хоть и беседа с Поттером его порядком вывела из себя, да еще это его заявление, что им нечего делить и так далее. Нда. Делить им, конечно же, нечего, никогда не было, и Тео надеялся, что не будет. Но он не любил зарекаться, а то обычно жизнь любит пошутить, причем чувство юмора у нее было весьма черным, и Нотт его не любил. Сидеть просто так без дела, было скучно, поэтому, Тео развернулся на стуле лицом к залу, оперевшись локтем о стойку, и принялся рассматривать разношерстную публику, которой так и пестрило сие заведение, особенно в столь поздний час. И, конечно же, куда без этого, он стал прислушиваться к разговорам, вдруг услышит что-нибудь интересное, что сможет ему как-нибудь пригодиться. В этом был он весь, всегда и во всем искал выгоду, даже в том, где он сейчас был. И хватит уже затворничать, и бояться, что кто-нибудь опять припомнит ему пригрешения предка. Нужно брать пример с собственных сыновей, которые чихать хотели на все мнения. Когда-то ведь он сам говорил им, что не нужно обращать на это внимания, пора последовать собственному совету. Пятый десяток, а иногда кажется, что он до сих пор тот мальчишка, который остался один, без всего, посреди враждебного и, в тоже время родного, магического мира. Чуть нахмурившись, он вновь развернулся лицом к стойке, и заказал еще один бокал огневиски, только сейчас обратив внимание, что барменом сегодня была сама хозяйка - Ханна Лонгботтом. Не особо приятно, но куда без этого, если нвсе повязаны одним прошлым, и без каких-то воспоминайни, при виде того или иного человека, просто не обойтись.
Neville Longbottom: They're locking up the sun, the light of reason gone, n' hope has been succesfully undone The question's burning on, where is it coming from, No one seems to know the monster born Прошлое всегда имеет определенную власть над человеком, в независимости от того, бережно хранит ли его память, или его изо всех сил пытаются похоронить под грудой менее значимого хлама. Оно все равно находит способ заглянуть в настоящее, пугая своей физиономией, искаженно отразившейся в родных и привычных вещах. Невилл задумчиво провел кончиком пальца по кромке бокала, в котором плескалось красное вино, и снова вспоминал, бережно переворачивая хрупкие страницы памяти и без страха или сожаления рассматривая самые страшные страницы. Да, вины на Логботтоме более ем достаточно. Но бежать от нее, пытаться открестится от поступков, ответственность за которые полностью на тебе? Невилл был не настолько слаб. Вот только покоя не было. Слишком четко профессор помнил, как в увидел в горячо любимом сыне отражение палача своих однокурсников. И то, кем становился Ленс, не давало сердцу отца покоя. Драгоценные воспоминания танцевали на глянцевой поверхности вина, перетекая из одного в другое. Ханна, на мгновение остановившаяся рядом с мужем, понимающе улыбнулась, но не сказала не слова, просто на мгновение заглянула в глаза, напоминая о настоящем. Не менее сложном, по большому счету. Все-таки пригубив вино, Лонгботтом улыбнулся жене и оглядел наполнившийся зал. Дырявый котел, и в годы их юности весьма популярное заведение, в основном как переход из мира в мир, теперь славился и просто как приятное место для отдыха, что позволяло еще и быть в центре всех сплетен и слухов магомира, чем обычно пользовались Ханна и Джин - одна в бизнесе, другая в журналистике. Сегодняшний день преподнес очередной сюрприз в виде посланника из прошлого. Так уж сложилось, что все их поколение так или иначе связано воедино войной и ее последствиями. В большинстве случаев это ничем никого не обязывало, но... Но что-то все-таки толкнуло Невилла подняться со своего места и подойти к присевшему за стойку Теодору Нотту. - Вечер добрый, Тео. Мое общество не будет тебе слишком неприятно? Раз уж так совпало, что Нотт встретился ему именно в тот вечер, когда его мысли заняты воспоминаниями, глупо упускать такой шанс спустя столько лет расставить все по местам... Unpredictable fortune, my past, lights up my future, At last, ending my torture
Hannah Longbottom : Не сказать, чтобы Ханна сегодня прямо уж так зашивалась, но лишний раз присесть ей не удавалось уж точно - однако, за всё своё время работы в Дырявом Котле она привыкла к подобному ежевечернему наплыву народа - хуже бывало лишь летом - когда многочисленные школьники и их родители сновали туда-сюда, следуя за покупками в Косой Переулок. Но Ханна не жаловалась и трудилась на славу, хотя порой она думала о том, что могла бы достичь чего-то большего. Джинни сверкала в новостях и жила - на её взгляд - достаточно красночной жизнью, а Гермиона занимала очень серьёзную и уважаемую должность в министерства. Впрочем, нет, о чём это она. Журналистика - точно не отрасль Ханны, а Министерство..от одной такой перспективки у неё передёргиваются плечи. Хватило уже одной службы под названием Аврорат, которая едва не затянула Невилла с головой в свои сети. Спасибо, накушались. А ощущение, что ты могла сделать в этой жизни что-то более стоящее, нормально для женщины, которое непременно должно накрыть её где-то под сорок лет. Подойдя к очередному посетителю, устроившемуся за барной стойкой, и который явно здесь чувствовал себя не в своей тарелке, судя по немного скованной - как ей почудилось - позе и угрюмому выражению лица, она протянула ему бокал огневиски и тут же узнала этого человека. Теодор Нотт. Вот уж сюрприз. Ханна, пару секунд промолчав, проговорила вполне приветливо, - Здравствуй, Теодор. Вот твой заказ, надеюсь, тебе здесь понравится. Голос Ханны звучал немного укоризненно, но глаза смотрели достаточно мягко. Конечно, она понимала, почему Теодор не поздоровался с ней, хотя, если говорить честно и откровенно, это стало для неё неприятным открытием, потому, что хороших манер Нотту обычно было не занимать. Но ничего страшного, она не станет делать трагедии из ерунды. Наверное, примечание, что Теодору Нотту должно понравиться заведение, которое он ранее особенно не посещал, явно привыкнув и приучив себя к местам более шикарным и свойственным для аристократии, куда остальным двери были закрыты, но Ханна никак не пыталась его уязвить - это была обычная вежливость, которая распространялась на каждого, лицо которого обычно не мелькало в Дырявом Котле - а уж своих постоянных посетителей она точно узнала бы в лицо. Кроме того, Лонгботтомы также относились к этой самой аристократией, просто Ханна и Невилл предпочитали более простой досуг, безо всяких этих приёмов - они и без того потратили завидную часть своих юных лет вовсе не на приятное времяпрепровождение, и теперь могли позволить себе тихую спокойную жизнь, страстей им хватило уже с головой, приятных да и не только. Разумеется, докучать Нотту своей нависшей над ним персоной она не планировала, да и дел было по горло - она так и крутилась, как белка в колесе, пока не приметила пробирающегося к ней через толпу мужа, и не поспешила к нему, - Любимый, какая неожиданная встреча. Но я смотрю кое-что здесь интересует тебя больше, чем родная жена. Ладно, иди, я тебя отпускаю. Если получится оторваться от служебного долга, скоро постараюсь влиться в вашу компанию. Голос Ханны, кажется, заставил Нева выпасть из его не самых сладких дум и улыбнуться жене. Она говорила в своей обычной с мужем манере - немного давя на иронию, а затем просто мягко приблизила к нему лицо, чтобы их носы как-то по-детски соприкоснулись, и подарила ему ответную очень ясную улыбку. Это он научился её улыбаться вот так заново. Было время, когда Ханне казалось, что она больше не улыбнётся никогда, и вот теперь, как бы там ни было, им с Невиллом вновь предстояло окунуться в проблемы с головой, преследуемые чёрным юмором, что возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть среди них не самая неожиданная. От родных детей неприятных сюрпризов хочется ожидать меньше всего, но тут уж ничего не попишешь. И они справятся, всегда справлялись. Куда больше женщину волновало другое, чем она, собственно, поделилась с Джинни и Гермионой - вдруг эта война снова заставит Нева ожесточиться. Если Джинни больше боялась за то, что Тёмный Лорд словно сломил волю мужа к победе, то Ханна боялась, что Нев вновь будет жаждать расправ. Она не боялась снова увидеть его таким, но, наверное, не была готова к тому, чтобы он вновь пропустил через себя все эти страдания и чтобы таким его увидели Ами и Ленс. Однако, то, что зависит от неё, она всегда делала, подарив ему всё тепло, на которое была способна, стараясь забаррикадировать ту часть в его душе, в которой разливалась удушающая пустота родом из прошлого. Тем временем Невилл решительно продвинулся в сторону Теодора Нотта, а Ханна, раздав указания девушкам, протирающим бокалы до яркого блеска, занялась своим делом, не пытаясь тянуть шею и высматривать, о чём там говорят мужчины между собой. На удивление быстро раздав все заказы, Ханна заметила, что, как ни странно, уже подошла её сменщица, что было весьма кстати, так, что женщина, решительно тряхнув белокурыми волосами, направилась в сторону мужа и Теодора, сидящих за барной стойкой чуть поодаль - и встала напротив со стороны бара, украдкой взглянув на мужа, чтобы убедиться в том, что он не хотел побеседовать с Тео о чём - то с глазу на глаз. Разумеется, возможно, ей не стоило обременять Теодора ещё и собой, они с Невом были не самой приятной для него компанией, однако, между слизерином и хапплафпом никогда не намечалось той несносной вражды, что была у них с гриффиндором, они не были на ножах, так что Ханна и Теодор скорее существовали в парраллельных мирах, чем когда-либо ненавидели один другого. Кажется, на сегодня мои рабочие будни окончены. Не возражаете, если присоединюсь, или у вас сугубо мужской разговор? Ханна пока выглядела не менее настороженной, чем Теодор, из чего последний мог сделать вывод, что она понимала в происходящем не многим больше, чем он. Она не то, чтобы была против разговора своего мужа и Нотта - ни в коей мере, однако, не совсем понимала его сути и смысла, хотя некоторое любопытство зародилось у миссис Лонгботтом внутри. И всё же, Теодор, как и многие однокашники, напоминал ей о школе. Четвёртый год - смерть Седрика Диггори, которая тогда поразила весь их факультет. Ему всё же удалось прославить Хапплапф, но уж точно такой зловещей славой, которой не хотел бы себе никто в здравом уме. Шестой год, её забирают с гербологии - Ханна сильнее сжала свой собственный бокал с огневиски, который едва не треснул по шву, полуприкрыв глаза. Слишком живо было воспоминание, словно ошарашенные, застывшие глаза профессора Макгонаггал, полные сочувствия, смотрели на неё снова. Ваша мама, мисс Аббот, была найдена мёртвой..и дальше просто шум в ушах. Она уже не слышала. И кажется - упала в обморок, надеясь просто отключиться навсегда.
Theodore Nott: Кивнув еле заметно хозяйке толи в знак приветствия, толи на ее пожелание, он произнес весьма тихо, но отчетливо: - Благодарю. И в чем собственно дело? Что за странные нотки легкого недовольства он услышал в голосе Ханны? Неужто она надеялась, что он расплывется в улыбке до ушей, чуть завидев ее, и кинется с приветсвиями, расспросами за жизнь и прочей ерундой. Да нет, конечно, он не из таких людей совершенно. По большому счету, он относился к Ханне... "никак" - это самое лучшее слово, что можно было подобрать, пожалуй. В школе он ее не замечал до седьмого курса, потом, в глубине души, можно сказать, восхищался тем, как она, наравне с парнями, боролась с Кэрроу. Сегодня он не хотел больше никаких разговоров наподобие того, что вышел у него с Поттером, будь он неладен. Зачем он вообще сюда пришел, нужно было просто отправиться домой... Но нет, он пообещал Дафне, что встретит ее возле Министерства, чтобы никто не посчитал, что он слинял оттуда пораньше, бросив жену в одиночестве. Ох уж эти все условности. Порой они так надоедали. Отпив изрядный глоток, Тео чуть расслабил галстук-бабочку, мгновенье подумав, а затем вообще содрав эту удавку, и запихав во внутренний карман мантии. Рядом кто-то нарисовался, Нотт повернул голову в сторону, и мысленно застонал. Не везет так не везет. - Добрый, - проговорил Тео. - Валяй, садись. Я же не могу тебе запретить... Невилл. Теодор незаметно посмотрел, были ли за барной стойкой еще пустые места, или, как специально, только рядом с ним. Немного, но были. Значит, Лонгботтом преследует какую-то цель, раз решил подойти. Что-ему-нужно? Тео с легкой настороженность посмотрел на Невилла, и вновь подошедшую Ханну, которая соизволила присоединиться к их компании, если это вообще можно было бы так назвать. Только если с большой натяжкой. Складывалось впечатление, что женщина сама не знает, что задумал ее дражайший муженек. И Тео не мог понять, нравится ему такой расклад или не очень. В любом случае, любопытство не порок, а узнать, чего от него хотят, все-так, стоило. - Ты что-то хотел, Лонгботтом? - бесцветно поинтересовался Тео у Невилла, вертя бокал в руках, и не смотря на гриффиндорца.
Neville Longbottom: Невилл мягко, но без улыбки смотрел на лицо из своего прошлого. За все эти годы они с Ноттом виделись всего несколько раз, и то мельком - чаще всего на платформе вокзала Кингс-Кросс. Не удивительно, что Теодор смотрит так настороженно и удивленно - у них с Лонгботтомом нет ничего общего, кроме прошлого. Разве что близнецы, похожие, но все-таки отличные от отца, но Невилл не так уж часто в последнее время встречался с младшими Ноттами. Теодор словно пребывает тоже чувствует прошлое, ненавязчиво заглядывающее через плечо и примостившее между лопаток свою холодную ладонь. Но ему проще - мимолетное напоминание небрежным касанием разбередило душу, но Невилл тонет, захлебывается в неожиданно явившемся по его душу воспоминании, словно в расплату за все свершенное и наоборот, несделанное, упущенное... Упущенное. Смогут ли они найти общий язык с Ноттом? Лонгботтом бы хотел, очень хотел видеть Теодора по одну сторону баррикад с собой, но, кажется, момент, когда они могли понять друг друга давно и безвозвратно упущен. - Почему же, ты вполне можешь отказаться от моего общества, если оно тебе неприятно, - добродушная, но отстраненная улыбка. Язык оказывается быстрее и адекватнее утонувшего в мыслях сознания и взгляда, ставшего отрешенным, словно смотрящего внутрь, в душу сидящего рядом мужчины. Он совсем не похож на Драко, да и с чего бы им быть похожими? Отцы обоих были пожирателями, но жизни их сложились совершенно по-разному. Тео не был заложником Лорда, не был вынужден принять метку... и за его семью никто не заступился после победы. Он не был виноват перед однокурсниками и магическим сообществом, но он мог ненавидеть тех, кто выкинул его и его факультет, отказался от него. Мысли текли ровно, предельно далеко от того, что изначально хотел спросить Невилл. Почему-то сейчас, в этот момент он не мог свести разговор к вызнаванию тех слухов и крупиц информации, которые могли бы помочь Отряду. Потому что сейчас перед ним сидел не владелец газеты и не муж министерского чиновника - перед ним был его бывший однокурсник, Теодор Нотт, и вместе с настороженным лицом мужчины Лонгботтом видел рассерженного и оскорбленного подростка, встававшего из-за слизеринского стола... - ...Вы первая покинете этот зал в сопровождении мистера Филча. За вами последуют остальные ученики вашего факультета. - Теодор... - Невилл прикрыл глаза и рассеянно, словно не замечая своего жеста, с силой надавил кончиками пальцев на висок, стараясь отогнать зудящую боль, - Прости, что помешал тебе, я понимаю, тебе не очень-то хочется меня видеть, но... Как бы странно не звучал мой вопрос, я должен узнать, - прояснившийся, чуть смущенный, решительный взгляд встретился с глазами Нотта, - Ты ненавидишь нас? Ты никогда не... жалел, что вам не позволили остаться тогда в замке? Лонгботтом почти услышал, как замерло дыхание замершей рядом Ханны, явно не ожидавшей такого вопроса от мужа, но сейчас его интересовала только реакция однокурсника - какой бы она не была. Ему хотелось знать, что они еще могут что-то исправить. Или не могут ничего.
Theodore Nott: Тео усмехнулся, пожалуй, как-то даже по-доброму, на слова Невилла. Он очень живо себе представил, как отпихивает стул Лонгботтома ногой, и тот катится от него далеко-далеко. - Твое общество ненамного приятнее Поттеровского, буду честен. Но, если уж с ним я провел беседу, то почему бы не поболтать и с тобой? Вдруг сегодня день открытий, и я узнаю еще что-то новое о себе или, может, о тебе. – Всё также ухмыляясь, говорил Нотт, смотря на Невилла, и видя, что того явно мучают какие-то вопросы, на которые он хочет получить ответы, возможно, уже давно. Лонгботтом в школе всегда был тихоней, до седьмого курса точно. И, когда он встал во главе оппозиции, против произвола Кэрроу, глубоко в душе, Тео зауважал того круглолицего мальчишку. И, возможно, если бы не столько много разных сторонних факторов, он бы и сам присоединился к повстанцам. Но он этого не сделал, как не сделали и многие другие слизеринцы… Но это все отговорки. Лонгботтом, наконец, решил спросить то, что собирался. Тео был готов услышать все, что угодно, но определенно не этот вопрос. Не вопрос, касающийся событий двадцатилетней давности. Впрочем, те события для их поколения, похоже, будут актуальны всегда. На те воспоминания, что недавно его посещали, наложились новые, всколыхнувшиеся вопросом. Большой Зал, испуганное, сделанное не от большого ума, предложение Пэнси отдать Поттера Темному Лорду, ощетинившиеся три факультета, и решение профессора Макгонагалл… Все так ясно, будто это было вчера… А что ответить? От него явно ждут правды, да и не имеет смысла что-то выдумывать. Сейчас, как ему казалось, его ответ ничего не решит. Только он и сам толком не мог сказать, что же именно он чувствует в данный момент, после недавнего разговора с Поттером, внутри будто сдулся какой-то воздушный шарик, и стало просто все равно. Он устал ненавидеть всех и вся, прошлого не вернешь. А даже если и можно было бы, от него самого немногое зависело бы. Отец, как думал Тео, выбрал бы тот же путь. А он сам? Стал бы Пожирателем Смерти, как Драко? Отец предлагал ему вступить в ряды Пожирателей, говорил, что он на хорошем счету у Лорда, и у Тео есть приличные перспективы продвинуться по карьерной лестнице среди верных слуг. Но Теодор не соглашался, все «думал», отец не настаивал, а Волдеморту было как-то не до него. - Ты ждешь честного ответа, - после, как показалось Нотту, продолжительного молчания, наконец, начал он. – Я тебе скажу. Сейчас мне уже все равно. И ненавидел я по большому счету вас не за победу над Темным Лордом, что вы лишили этот мир его скромного присутствия, - мужчина усмехнулся, - а за то, что потом не разобрались толком в том, кто виноват за те или иные преступления, кто в ответе. А казнили многих без суда и следствия. И я сейчас не о своем отце, он получил по заслугам. А вот тех, кто был достоин наказания, эта кара не постигла. Да, у меня только свои личные мотивы для ненависти, но это очень громкое слово. Я просто предвзят. И, после сегодняшнего разговора с Поттером, я это отчетливо понял. – Тео помолчал мгновение, бросив взгляд на притихшую неподалеку Ханну, которая явно прислушивалась к их беседе. – Ты думаешь, если бы нам позволили остаться, что-то бы изменилось? Я так не считаю. Слишком много за последние годы я передумал на эту тему, но так и не дошел до истины того, как было бы лучше. Мы всегда были обособленны от остальных, нас по-своему считали изгоями. Чистокровными в большинстве своем, но изгоями. Не знаю как сейчас, и что там вообще творится в школе, Нильс с Дарреллом мне не докладывают, но не думаю, что слишком многое поменялось. Так что, нет, я не жалею... Я ответил на твой вопрос?
Neville Longbottom: - Не питаю надежд, что смогу скрасить твое впечатление от вечера, но рад, что я не первый его испортил, - Невилл самокритично усмехнулся и, удивленно и вопросительно покосился на непривычно молчаливую Ханну, снова потер ладонью лоб. Слова Тео были неожиданными, но предельно честными - сомневаться в услышанном Невилл не мог, да и не хотел. На этот раз улыбка вышла растерянной и виноватой, а взгляд... Взгляд, направленный куда-то в сторону от Теодора, был неожиданно твердым и четким для выпившего человека. - Справедливость - идеал, который в те годы казался недостижимым. Но, надо сказать, к нему многие стремились. Заключенных или казненных бе суда было очень немного... Впрочем, справедливость послевоенного суда - вопрос отдельный. Когда мы поняли, в каком состоянии находится Министерство, насколько его систему разъела раздувшаяся при Фадже бюрократия, насколько прогнили многие системы... Я до сих пор восхищаюсь Кингсли и Перси: построить из этого пусть и не совершенную, но работающую систему, которую мы имеем сейчас - это подвиг... - Невилл наконец посмотрел на собеседника, и виновато пожал плечами, потеряв половину своей серьезной сосредоточенности, - Я ушел от темы, да?.. Я рад, что речь не идет о ненависти - от нее я порядком устал. Ненавидеть, впрочем, тоже. Знаешь, я чувствовал себя виноватым - весь тот год. Перед многими из вас, особенно - перед Драко. Вам и ему приходилось не менее тяжело, чем нам. Я не мог доверять, но уже тогда мне казалось, что это несправедливо - будто кто-то чужой провел между нами границу, которую никому не хватило смелости переступить. Я наивно думал, что она стерлась с годами, но в последнее время, наблюдая за школьниками, я боюсь, что если это разграничение когда и исчезнет, то очень не скоро... Рассеянно покрутив в пальцах бокал, Невилл одним глотком проглотил остатки вина и поставил его на стойку и внимательно и серьезно посмотрел на Тео. - Да, вполне. Спасибо. Может, у тебя есть какие-то вопросы. В последнее время стало несколько... неспокойно.
Theodore Nott: Тео усмехнулся на высказывание Невилла. Весьма самокритично. Впрочем, он думал, что Лонгботтом даже если бы и захотел, то не смог бы испортить ему вечер в такой степени, в какой умудрялся это сделать Поттер, просто находясь с ним в одной комнате. Поттер просто бесил Тео одним своим видом, и с этим уже, наверное, ничего нельзя было сделать. Просто стараться не обращать внимания, что и делал благополучно до сегодняшнего дня. Толи Лонгботтому огневиски ударило в голову, толи все просто накопилось за столько лет, но он решил поведать Нотту, как же сложно было им воссоздавать из пепла разрухи политику и экономику Визардинга. Тео не верил, что одни власть имущие могут быть лучше других во всем. Со временем, когда все устаканивается более менее, они начинают чувствовать вкус свободы и власти, начинают с малого подгребать под себя то одно, то другое. А в итоге все сводится к тому, что вновь все прогнивает, происходит революция, власть меняется и все начинается по новой. И в Кингсли с Уизли Теодор тоже не верил до такой степени, как Невилл. Впрочем, может, он был и не прав. Может, бывают в жизни счастливые исключения, и сейчас как раз у власти именно они. - Ну почему же, было весьма любопытно услышать это из первых уст, так сказать, - в очередной раз усмехнулся он, допив остатки огненного напитка одним большим глотком. – Если ненависть настоящая, то от нее нельзя устать. Ей можно только наслаждаться, - тихонько рассмеялся Тео. Сейчас он говорил как истинный слизеринец, которого не исправит даже могила. Он им и был, и есть, и останется. – А вот чувство вины весьма утомительно. Вот тебе и та грань, та черта, то различие, которое сложно стереть. А что касается школы, то пока живо разделение на факультеты, то будет и жива та неприязнь и разногласия между детьми. Хотя, я слышал, что Слизерин уже не настолько чистокровен, как раньше. Мельчают наши ряды. – Тео невесело хмыкнул, отправив вдоль по стойке стакан к бармену, показав тому знаками, чтобы повторил заказ. Бросил взгляд на Хану, молчащую поодаль. - Вопросы? А что тут еще можно спросить? Тишь да гладь, да божья благодать. Была. Поттер мне сегодня пытался что-то приписать на счет того, что меня ждут в гости старые товарищи моего отца… И, пожалуй, только один вопрос: насколько все серьезно? Это снова Он? Очень не хотелось бы, чтобы все вернулось. Но, как он сам недавно думал, что все возвращается, то почему бы не вернуться и Тому-кого-когда-то-нелья-было-называть. Хоть Тео и казалось, что это что-то из рода фантастики, но чем черт не шутит, если Лорд и сам почти что Дьявол.
Hannah Longbottom: Ханна слушала Невилла с нервным трепетом, чуть сжав пальцы на барной стойки, когда он заговорил о Фадже. Это сложно было забыть, почему-то в её сознании особенно остро отпечатался тот момент, когда дементоры перешли на тёмную сторону и блуждали повсюду едва различимыми тенями, выкачивая из всех то последнее добро, на которое хватало храбрости в те лихие годы, когда даже имени Воландеморта невозможно было произнести без удручающих последствий. Её и по сей день передёргивает от всего этого, и сама мысль, что этот Тёмный Лорд может вновь захватить власть, не укладывалась в голове. Да, Перси с Кингсли поработали на славу, но и сам Невилл забывал о собственных достижениях. Как и Рон, как и Гарри, им пришлось буквально по камушку собирать новую систему мракоборцев и приучать общество к тому, что слово стража не должно равняться слову палачи. Она даже слегка побледнела, словно переносясь в те давние времена, с леденящим и без дементоров душу ужасом осознавая, что снова грядёт восстание тёмных сил. И на сей раз они не просто пусть ещё совсем дети, но смелые и готовые к подвигам, но родители, беспокоящиеся за жизни детей, и готовые пойти на всё, чтобы их защитить. В этом её могли, безусловно, понять, Гермиона и Джинни – матери всегда оберемены тем беспокойством, которое можно назвать излишним, но не при нынешнем положении вещей. И оно изъедает и истончает изнутри душу. Теодор, вас изгоями если и считали, далеко не все. Но это был замкнутый круг, в котором все разделились на непонятные группировки и отталкивали друг друга только чтобы не быть посланы первыми, тебе не кажется? Мы давно взрослые люди. Негромкий голос Ханны пробил тишину, установившуюся на некоторое время в диалоге двоих мужчин – она, вынужденная оставить их на пару минут в связи с наплывом клиентов, незаметно приблизилась к ним, на секунду сжав руку Нева, тем самым выражая ему одобрение, и с немного большей теплотой взглянув на Теодора. Ей нужно было сказать ему то, что, возможно, и без неё было ему известно, однако, она считала, что он имеет право быть в курсе дела точно также, как и Гарри. Я думаю, что знаю, в чём дело, Теодор. Гарри вовсе не так плох. Это его не оправдывает, но его дочь, Лили, вошла в милый возраст, когда девушки начинают интересоваться юношами. Как родителя, не могу не понять его беспокойство. Она кинула многозначительный, немного суровый взгляд на мужа, разумеется, он не мог не понять, что сейчас она снова прокручивала в голове слова их будущего зятя. То, что представляет собой родительское беспокойство, они знали первые в этом ряду. И как раз в этот момент выясняется, что твой сын, Нильс, и Джейс Поттер стали не разлей вода. Надеюсь, ты отнесёшься к этому не так предвзято. Гарри сложно это принять, но мне кажется, мальчики даже благотворно влияют друг на друга. Она решительно закончила свою мысль, не собираясь юлить на сей счёт. Она не оправдывала Гарри в том, что тот мог упереться рогами так, как никто, и что в полной мере приходилось пропускать через себя Джин, Рону, Гермионе и Неву. И всё же, Ханна совсем не считала, что в этой их дружбе было что-то зазорное. Это было, наверное, правильно. Эту давнюю и совсем никому не нужную вражду пора было прекращать. Стирать предрассудки и отчуждения. По крайней мере, так у них будет хотя бы какой-то шанс. Даже Дамблдор всегда говорил, что быть вместе для них – это главное. Не разделяться, не поддаваться той незримой вражде, что сеет между всеми ними Тёмный Лорд. Но сейчас дело было не в нём, незачем пенять на зеркало, коли рожа крива. А крива в той или иной степени она была у всех участников тех закостенелых конфликтов.И они трое – не исключение. С этим покончить не сможет и десять таких разговоров, слишком много разъедающих даже призрачные возможности уз дружбы старых обид, но, как верно заметил Теодор, обобщать совершенно не нужно. Не все виноватые были таковыми. Но и обвиняли их вовсе не все. Ханна вновь кинула немного робкий, но уверенный взгляд на Нева. Разумеется, им не следовало не давать никакой информации человеку, который не являлся членом Ордена, и который, в случае желания, мог в него вступить, потому, что, не думала Ханна, что деспотизм Гарри дошёл бы до того предела, что он не смог бы принять то, что казалось ему непостижимым. Смог ведь когда-то ласково обойтись с тем, кто, по его мнению, был виноват в смерти Сириуса, назвать своего сына в честь ненавистного некогда Снейпа. Так неужели не смог бы он принять тот факт, что Теодор Нотт мог вовсе не быть последователем своего отца. Впрочем, с таким настроением Теодор вряд ли захочет присоединиться к ним и сам. Но дело было не в этом, а в том, что он должен знать о нависшей угрозе, что бы и кто не считал. Это должен знать каждый, впрочем, этого они сделать как раз не могли. Воландеморт должен чувствовать себя в безопасности, хоть какое-то время. Гарри слишком расклеился, чтобы тот мог поверить, что он и правда сможет сейчас чем-то ему навредить. И, кто знает, не прав ли он в этом. Он вернулся, это правда. Далеко не все одобрили бы то, что мы об этом здесь говорим, но я не могу спокойно смотреть, как большая часть магического сообщества не знает, что спать мирно нам всем осталось недолго. Теперь всё будет иначе. Ведь мы все понимаем, что у Гарри больше нет того...преимущества. И всё-таки голос дрогнул. Тёмный Лорд снова с ними. Она не видела его лицо в кошмарах, его мысли не заполоняли её мозги, и она искренне сопереживала Гарри в те времена, но от одной мысли, что снова всё повтрится, снова будут убийства, страхи, лишения, что этот злодей не останет в покое их никогда, ей было муторно, и внутри она чувствовала нервную дрожь. О том «преимуществе» в своё время в «Ежедневном Пророке» не написал только ленивый. Да, у них больше нет той уникальной, но смертоносной способности Мальчика-который-выжил понимать Воландеморта лучше других, у него нет никакой части его несокрушимой силы и у них нет Дамблдора, который один мог составить ему отъявленную конкуренцию. Это не повод стенать и заламывать руки, но мрачно усмехнуться каждый имеет право. Но, я не совсем понимаю...впрочем, нет, это неважно. Ханна с огромным трудом подавила рвущееся наружу удивление. В любом из всех возможных вариантом что-то не складывалось. Джеймс не сказал ни слова Нильсу о возвращении Тёмного Лорда? Не может того быть, ведь теперь дети и внуки пожирателей смерти вполне могут стать и мишенью Воландеморта. Нильс не сказал брату с отцом? Это совсем не укладывалось в её голове. Впрочем, зная маниакальное поведение Гарри в последнее время, её бы даже не удивило, если бы он взял с сыновей неприложный обет. Ханна заглянула Теодору в глаза. Он лишился отца, который сделал неверный выбор, который купился на лживые речи Тёмного Лорда, на его обещания сохранить ему жизнь. Но ему было всё равно на жизнь кого бы то ни было. Невилл и Ханна тоже потеряли родных, которые пали жертвами тех давних схваток. Сравнивать просто смешно. Но все, каждый по-своему, оказались в той паутине по имени, которое ей до сих пор неприятно и боязло было произность - потому, что не хотелось накликать беды.
полная версия страницы