Форум » «Что день грядущий нам готовит?» » [20.03.2024 г.] O fortuna! Velut luna statu variabilis. {Q} » Ответить
[20.03.2024 г.] O fortuna! Velut luna statu variabilis. {Q}
Storyteller: *О судьба! Словно луна, ты изменчива (лат.). Время действия: 20 марта 2024 года, около девяти часов вечера. Место действия и его примерное описание: штаб Пожирателей Смерти - пустующий коттедж Гэвина МакГинна, который скончался от болезни, длившейся около полугода, в прошлом сентябре и по завещанию передал дом во владение своему дальнему родственнику, Линкольну Соулу. Собрания проходят в огромном зале для приемов. Здесь прекрасная акустика и чуть приглушенное освещение; посреди зала стоит длинный стол черного дерева, во главе которого - троноподобное кресло Его Темнейшества, а по бокам - более скромные, но удобные сидения: чем ближе к Лорду, тем больше доверяют сидящему. Действующие лица: Линкольн Соул и его "друзья". Ситуация: Когда Черная Метка начинает пульсировать, каждый Пожиратель Смерти обязан явиться на зов - как нечистая сила, отправляющаяся на шабаш на Лысую гору по первому свистку Сатаны. Чаще всего Линкольн Соул требует своих подчиненных к себе спонтанно, и никогда нельзя наверняка знать, что будет вынесено на повестку дня, прежде чем это не будет оглашено в зале собраний - если только вас, как особо доверенное лицо, не посвятили в тонкости дела заранее. И судя по тому, как сосредоточенно Люциус Малфой, сидящий под правую руку от пока пустующего кресла Лорда, перебирает в пальцах какую-то драгоценную вещицу, - это "жжж" неспроста. Прим. Предполагается, что в начале эпизода Лорда еще нет на месте (естественно, он приходит в самый последний момент, ведь ему-то как раз позволено заставлять остальных ждать), а поэтому у Пожирателей Смерти есть возможность собраться заранее и нервно/воодушевленно/злорадно/равнодушно/etc. поразмыслить о никому (кроме Люциуса) доселе не известном поводе для собрания. Последнее собрание проводилось 8 февраля - накануне запланированного теракта в Косом Переулке. С тех пор от Лорда не было ни слуху ни духу - однако теперь он, несомненно, что-то задумал. Советуем присоединяться всем Пожирателям Смерти, мало-мальски заботящимся о сохранности своей шкуры; иначе ваше отсутствие будет, скорее всего, замечено и негативно оценено Темным Лордом, а уж дальше сами можете представить себе последствия. И, конечно, не вздумайте опаздывать: ни одна причина не является достаточно уважительной! NB! Если у кого-то несколько персонажей-Пожирателей, а участвовать всеми одновременно тяжело, предлагаем вам такой выход из ситуации: писать за них по очереди, в посте одного мельком обращая внимание на поведение других. Тогда уж все точно поприсутствуют, и никто не окажется забыт. И справочная информация по рассадке участвующих: [more][/more]
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Lucius Malfoy: Я все еще не был уверен, правильно ли то, что я собираюсь сделать сегодня, сейчас, здесь. Но моя уверенность не имела, конечно же, никакого значения. То, что Темный Лорд и я - мы, мы - запланировали вместе, должно было произойти; и я знал, что да, так и будет. Что, при всем моем постоянном напряженном ожидании, никакого знака судьбы, который позволит мне обоснованно отказаться от своего решения, не возникнет. Что все это ляжет ответственностью лишь на мои плечи, и я один буду пожинать неизбежные плоды. Никто не заставлял меня, никто не смог бы заставить. Но я сам это предложил, сам осознал, что это необходимо. И я не собирался отступить в последний момент просто потому, что побоялся зайти настолько далеко: мне уже была незнакома такая мелкая трусость. Если нужно было чем-то пожертвовать ради будущего, ради победы, ради воссоединения моей семьи, ради лицезрения позорного поражения унижавших, но не уничтоживших меня врагов - я готов был отдать этой цели себя целиком: даже, наверное, жизнь свою, даже куда больше, чем жизнь. Драко бы вряд ли понял, какая жертва может быть больше, что может быть страшнее смерти. Конечно же, пока я ничего ему не рассказывал: он был ничем не достойнее остальных присутствующих, находящихся в неведении причины собрания, чтобы я доверял ему свои тайны. Ничего, совсем скоро он - и все они - увидят. И я сам - только тогда - увижу. И правда: я ведь и сам не до конца пока понимал, чем обернется тот сложный и жуткий ритуал, эксперимент, который я собирался поставить сам на себе, что изменится во мне после этого. Темный Лорд рассказал: у него самого тогда, более шестидесяти лет назад, появилась рваная рана на щеке (правда, потом она полностью зажила), и потемнели глаза. Смешная внешняя цена внутренним метаморфозам. Что значит облик, когда речь идет о деле роковой важности? Я был и так истерзан, изуродован - прошлыми войнами, тюремными заключениями, да в принципе жизнью - так какая же была разница, какого цвета мои глаза и сколько шрамов на моем теле? Никакой. Никакой разницы. Нет, гораздо страшнее было думать о том, что станет со мной внутри; что произойдет со мной, что я почувствую - и почувствую ли что-то вообще. Ярость? Ненасытное желание убивать? Или полную апатию и равнодушие? Во что я превращусь - в чудовище, более не способное держать свою ненависть под контролем, или в хладнокровную бесчувственную тварь, не способную ни мучиться угрызениями совести, ни страдать, ни любить? Второе было бы предпочтительнее. О, как я устал от этого, как же я устал. Жестокая кара за частичную человечность: не быть безразличным. Не обращая внимания на то, как вокруг меня медленно наполнялся зал, я вытянул перед собой ладонь, на которой покоились старинные карманные часы в простом и изящном мельхиоровом корпусе, с выгравированным на крышке малфоевским гербом. Никакой помпезности. Темный Лорд сказал, что избранная вещь должна быть ценна не дороговизной, а той памятью, тем смыслом, который я вкладывал в нее. Эти часы отмеряли время моего прадеда, и деда, и отца - а теперь тикали для меня, Драко, Скорпиуса. Существовала легенда, что они отстают ровно на десять секунд: потому что в тот момент, когда кто-то из Малфоев, их владельцев, умирал, ровно на одну секунду они останавливались. Эту историю рассказывал мне еще отец; значит, сейчас они уже отставали на целых одиннадцать секунд. Тик-так, последний вздох. Так по очереди, точно в срок, без опозданий - ведь к Богу на аудиенцию всегда приходят вовремя - умирали наши предки, а непереведенные, немного отстающие часы тикали дальше: чтобы теперь, в моих руках, превратиться в куда больше, чем просто свидетелей старинных легенд. Сейчас часы показывали семь минут десятого; Лорда пока еще не было. Что ж, он всегда был любителем несколько дешевых эффектов: появиться в самый неожиданный момент, напугать даже самых верных последователей этой внезапностью. Я сжал часы в кулаке; крышка захлопнулась с негромким щелчком. Тик-так. Кто-то сегодня умрет.
Sebastian Stirling: Сегодня день был какой-то совершенно прекрасный. Утро началось с разбирательства над скользким делом, мой клиент( предварительно выдав мне борзого щенка) вышел честным человеком, а я отправился на прогулку. Иногда такие прогулки они нужны. Ты сам с собой, можно о чём-то поразмышлять, украсть то аппетитное мороженное... Фу, какая гадость! Крем-брюле! Я люблю шоколадное! И выкинул стаканчик через плечо. Нет. Мороженного уже не хочется. Может, зайти в то симпатичное кафе? Вполне, я доволен здешним кофе. День обещал быть совершенно фантастическим. Я не очень люблю особняк МакГинна. Ну серьезно. Какой-то он слишком...Простой? Ну есть парочка вещей, которые дороги мне, как пепельница. Ну, например, столешница в гостиной кофейного столика. На собрания стараюсь не опаздывать, но и не спешить - дурной тон. Я пришел в зал, где уже сидел Люциус. Я вздохнул. На работе мне его мало что ли? Он был какой-то...Нервный? теребил в руках какую-то побрякушку, через некоторое время стало понятно, что это часы. -Куда-то спешите, мистер Малфой? Я улыбнулся в самой очаровательной моей манере, присел за четвертый с конца стул. Не люблю это чувство, когда сидишь близко к Лорду.Оно неприятное и после этого всегда хочется скорее в душ. Люциус щелкнул крышечкой часов.
Draco Malfoy: Признаться, я несколько другого ожидал от этого возрождения Тёмного Лорда и своего более осознанного и взвешенного решения вступить в ряды его сторонников. Искажённая временем память рисовала мне гораздо более красочные картины. Впрочем, тогда я был напуганным подростком, отчаянно сражавшимся с порученной мне непосильной задачей и едва балансировавшим между высотами самомнения, раздувавшимся сверх меры от одной мысли об оказанной мне чести, и разочарованиями неудавшихся попыток. Сейчас же – уверен, мой отец об этом позаботился – мне не поручали ничего хоть сколько-нибудь важного. Но я несправедлив: возможно, это вовсе не заслуга моего отца; возможно, Тёмный Лорд разочаровался во мне тогда и не спешит доверять мне сейчас. И тем не менее, мне отведено место так близко от него. Ни для кого в этом зале не секрет, что это не моя заслуга. Сейчас мне странным кажется, что я мог хоть на секунду всерьёз полагать, что с моим переходом в Визенгамот и вступлением в ряды Пожирателей Смерти моя жизнь качественно изменится. Скука и рутина не покинули меня: хоть сколько-нибудь ответственные задания отсутствовали, а все дела в суде были заранее предопределены, так что мне отводилась достаточно незначительная функция изложения официального обвинения против подсудимого. В сущности, главной моей задачей было с достоинством выносить это унизительное положение. Сегодня я старался придумать себе дополнительную бумажную работу, лишь бы не отправляться на собрание тут же, вместе с отцом, чтобы наслаждаться его компанией всё время, пока мы ожидаем появления Тёмного Лорда. А если бы мне очень не повезло, то Стирлинг тоже прибыл бы достаточно рано, чтобы надоесть мне окончательно. Увы, мои попытки хоть немного задержаться были малоуспешны. Со ставшим привычным выражением сдержанного презрения на лице, отражавшим моё представление о «чувстве собственного достоинства» и всё чаще напоминавшем мне манеру Снейпа, я проследовал к своему месту рядом с отцом, ни на кого не глядя и ни с кем не здороваясь. Замечание Стирлинга достигло моих ушей, и я рефлекторно откликнулся на упоминание своего имени: перевёл взгляд на Стирлинга и приготовился отвечать на вопрос, но вовремя заметил, что разговаривает он не со мной. Не выдавая своего секундного смятения и последовавшей за ним горькой усмешкой над собой, я перевёл взгляд на часы, что отец сжимал в руке. Действительно, это в высшей степени нехарактерно. Но я не собирался поддерживать Стирлинга в его любопытстве. Возможно, у меня уже выработалась привычка не поддерживать Стирлинга ни в чём?..
Adrian Pucey: Я встретил потрясающую женщину, она захватила все мои мысли, и я как школьник находился в нетерпении от предстоящего свиданья. Возможно, она надоест мне через неделю, но сам ритуал ухаживанья и ее реакция на мои действия, вот что меня заводило уже на протяжении нескольких дней. Купив красивый букет голубых роз под цвет ее глаз, поспешил к ресторану, где договаривались встретиться, как я почувствовал вызов Темного Лорда. Пожалуй, это был первый раз на моей памяти, когда захотелось плюнуть на все и не явиться. И привычной радости от предстоящей встречи с Лордом я не ощутил.Ну почему именно сегодня? Хотя, может, произошло что-то серьезное. Смирившись, что эту ночь я не проведу в компании очаровательной брюнетки, аппарировал в особняк МакГина. Уже походя к залу, вспомнил про цветы, которые продолжал сжимать в руке. Решил, что не стоит приносить их на собрание, оставитл букет на столике рядом с входом. Пройдя в зал, я кивнул головой присутствующим и сел на свое место. Заметив младшего Малфоя, сразу вспомнил про Рейнера, как бы мне хотелось, чтобы он тоже находился рядом со мной. Надо взять его как-нибудь на следующее собрание…
Hildebrand Macnair: Не успевший ничем разгневать или разочаровать Тёмного Лорда со времени доверенного мне теракта, я чувствовал себя как никогда уверенно. Теперь на собраниях мне отводилось место гораздо более приближённое к нему, по левую руку, – хоть и не так близко, конечно, как его верный псих "Крауч". – Добрый вечер, господа, – обращаюсь я к уже собравшимся Пожирателем, обведя их взглядом, из которого не тружусь убрать превосходство. Затем, встретившись взглядом с Люциусом Малфоем, я чуть склонил голову в знак приветствия и, ведя свою жену под руку, проследовал к нашим местам. Вместе со мной по лестнице доверия Тёмного Лорда продвигается и Веспасия – совсем как младший Малфой, только отнюдь не такая бесполезная. Я удерживаюсь от надменной усмешки, проходя мимо него, но развлекаю себя мыслью, где бы он был, не будь у него могущественного и влиятельного отца. Проводив Веспу до её места, слева от своего, и отодвинув для неё стул по всем правилам приличий, я сажусь слева от "Крауча", устало надеясь, что ему не придёт в голову завести со мной беседу.
Gwendolyn Lovecraft: Я боюсь этих собраний. Но так же бешено я боюсь и не явиться даже всего на одно из них - потому что не представляю, как это могут расценить. Как халатность? предательство? бунт, намеренное неповиновение, вызов, за которым должна последовать немедленная расправа? И хотя я совершенно ничем не помогаю Темному Лорду, почему-то я знаю наверняка, что мое отсутствие он заметит. Он все замечает, даже таких бесполезных и безобидных невидимок, как я. И вот, после работы, (хотя сегодня, сейчас, мне больше всего хотелось бы лежать пластом дома), совершенно уничтоженная сегодняшним днем, я все же аппарировала в знакомый штаб - втайне надеясь, что как можно меньше людей обернутся в мою сторону, когда я там появлюсь. К несчастью, я никогда не была мастером в этом деле, а к тому же была сейчас нездорова, поэтому шуму моя аппарация наделала достаточно. Бестелесным шепотом извиняясь и здороваясь, неясно зачем и с кем, стараясь ни на кого не смотреть в уже почти заполнившемся зале, я сутуло прошмыгнула к столу и села на самом далеком от главного кресла месте. Мистера Соула даже еще не было, но мне все равно уже хотелось сжаться в клубок, провалиться сквозь землю - лишь бы не чувствовать на себе всех этих взглядов. Особенно его взгляда - пристального, неотрывного. Пару раз позволив себе неосторожно посмотреть из-под ресниц в сторону главного кресла, я тут же заметила, как он, сидящий там, по правую руку от Лорда, так и впивается в меня глазами. Может быть, подойти к нему? рассказать? Поймет ли он? порадуется, ужаснется ли?.. Мисс Шмидт, можно мне взять у вас на время почитать новый номер "Ежемесячного колдомедика"? Конечно, Райли. Какая же ты умница, не то что эта дуреха Лавкрафт, та никогда ничем не заинтересуется... Прочти обязательно статью об Амортенции и ее побочных эффектах; там очень интересные исторические вставки. Знаешь ли ты, что Тот-Кого-Нельзя-Называть был зачат под действием любовного зелья и потому не мог чувствовать любви? Господи, господи, неужели это правда, неужели мы сотворили это, Гек? Ты, тот, что буравит меня взглядом сейчас, - ты хоть понимаешь, что мы с тобой сделали?
Cassiopeia Barbaric: Оффтоп: пост парный: персонажи Кассиопея Барбарик и Дуглас Браун. Речь Брауна выделена подчеркиванием. Оффтоп2: простите, у меня получился роман вместо поста. Можете просто домотать до части после звездочек (Т_Т) Тридцать минут до Х. Спальня девочек, Слизерин. Касси растянулась на кровати, прижимая к груди журнал мод, отобранный у раздражающе крикливой первокурсницы. Последние несколько минут она развлекалась, медленно разрывая страницы или поджигая часть фотографий: модели с визгом прятались, получалась маленькая версия конца света. Кажется, у Ферн была похожая художественная композиция с фотографиями… Или нет? Возможно, у какого-то художника, который Ферн очень нравился? Сама Элефтерия, к слову, была где-то не здесь, Кассиопея с обеда ее не видела. Спальня была пуста: лучшее возможное ее состояние, позволяющее Касс спокойно наслаждаться одиночеством и ждать, когда гостиная, наконец, опустеет, и она сможет, не привлекая ничьего внимания, пойти тренироваться. Она больше не брала кого-нибудь из старост с собой, шанс, что кто-нибудь теперь уличит ее во владении черной магии и сдаст был слишком велик. В Азкабан особенно не хотелось, так что следовало вести себя очень и очень аккуратно Она рассеянно подожгла листочек с «Весенней коллекцией», магией обозначив границы для фотографии. Красивая рыжая модель в белом платье сеточкой зашлась в беззвучном крике, пытаясь скрыться от огня. В этот момент предплечье взорвалось безумной болью. Касси не смогла сдержать вскрик, голова резко откинулась назад, а горящий журнал упал ей на живот и заставил взвизгнуть еще сильнее: рукой она скинула его на пол. Взмах палочкой и журнал погас. Живот ныл от ожога, мантия была безнадежно испорчена, а рука повыше локтя пульсировала от давно не слышанного зова. А гостиная вся, конечно, была забита любопытными однофакультетниками, которые всегда подмечают все. Как чудесно. Касси стащила с себя мантию, пинком открыла чемодан, параллельно накладывая какие-то простенько обезболивающие заклинания: ничего противоожогового в голову не приходит, а действовать надо было очень быстро. Она натянула на себя чистую школьную мантию, перевернула чемодан и выкинула оттуда все вещи в поисках щетки, найдя, торопливо провела по непослушным волосам. В голове мелькнула паническая мысль о макияже, но времени совсем не было. Заставлять Его ждать… Немыслимо. Рука зудела от боли. На метку обезболивающее не действует. Она выскочила из комнаты, сбежала по лестнице вниз, перед самым входом в гостиную, усилием воли заставила себя остановиться и принять небрежный и спокойный вид. Толкнула дверь: гостиная была наполнена шумом и смехом, как всегда. Пахло подогретым вином, исправно «тайно» проносимым сюда, кто-то делал уроки, кто-то разговаривал. В углу тренировались перед чемпионатом по игре в плюй-камни. «Главное, чтобы никто не обратил на меня внимание», - думала Касси, сунув руки в карманы и расслабленной походкой, направляясь к выходу. К сожалению, однокурсники слишком серьезно воспринимали первенство школы, и боролись за кубок с поистине Хаффлпаффским упорством, что заставляло их всех усиленно опекать Кассиопею. Им виделась в ней главная угроза: человек, исключительно теряющий баллы и отбывающий наказания. - Барбарик! – нет, все не могло быть так просто. Конечно, это был Офелиус Смит. Единственное интересное в Офелиусе было то, что он имел ту же фамилию, что по ощущению имела примерно треть магической Британии. Слизеринец, семикурсник, блестящие карьерные перспективы, зануда, убийственно раздражающий тип. Зато безупречная улыбка, но слишком много средства для волос. - Мы знакомы? – спросила она просто, чтобы его позлить. Его имя она запомнила всего года два назад (до того она просто звала его «Мисси Паддингфут» по названию его средства для волос), и этот факт, кажется, неплохо ранил его самолюбие. - Очень смешно, Барбарик. Почти девять часов, куда ты собралась? Нашему факультету… - взял он сразу менторский тон. - У меня отработка у профессора Брауна. Если хочешь, можешь уточнить у него сам, - медленно улыбнулась Касси. Было приятно, чувствовать Смитово разочарование. Тот недоверчиво на нее посмотрел. - Профессора Брауна? – тупо переспросил Офелиус. Его идеальное лицо исказила напряженная работа мысли. - Он ведет Маггловедение, Смит. Предмет, о котором ты довольно близко осведомлен, не так ли? Как там говорится? Это знание у тебя в крови? – последние слова она театрально прошептала, нагнувшись к нему. Лицо Офелиуса перекосилось. Жена его дяди была магглой, факт, который не уставал приводить в ужас всю его семью. А также – тщательно скрываемый секрет. Хорошо, что милая кузина Гретхен Кэрроу все знает и всегда много болтает. - Откуда… ты… Это… все… - она приложила палец к губам и широко улыбнулась. - Кто знает, кто знает, Смит. Не отнекивайся. Удачного вечера, - ухмыльнулась Кассиопея и вышла из гостиной. Она прошла в той же манере три или четыре шага, удостоверяясь, что вокруг никого нет и перешла на бег. Три или четыре коридора, пять лестничных пролетов, снова длинный коридор, боковая лестница, потом повернуть…А вот и вход в личный кабинет профессора Брауна. Она постучалась и открыла дверь, полуввалившись внутрь. Профессор Браун сидел за столом, и читал что-то при ярком свете маггловской штучки. Название на «л»? Они уже говорили об этом в прошлый раз. Браун поднял глаза и посмотрел на Кассиопею, потом аккуратно артистичным движением снял очки (жест, буквально воспеваемый его студентами). - Мисс Барбарик, - поприветствовал он ее кивком. - Профессор Браун. – возникла многозначительная пауза. Браун будто ждал продолжения, а Касси пыталась отдышаться. - Кажется, вы повесили новые шторы? Потрясающе, действительно придает комнате уюта. Хотя… - Когда мне понадобится ваш совет, мисс Барбарик, - произнес Браун холодно, вставая из-за стола, - я обязательно сообщу вам об этом. Пойдемте, Он ждет. Эти его слова отозвались новой вспышкой безумного возбуждения у Касси. Темный Лорд ждет их, ждет ее. Она мелко дрожала от этой мысли. Ее, ее, ее. Он выбрал ее, и она готова сделать все что угодно для него. Любое его желание, любой его приказ… Не существует слов, достаточно выражающих ее обожание, ее преданность ему. Она проследовала за Брауном – из кабинета они перешли в его личные покои: все заставлено книгами и маггловскими предметами. Над столом две фотографии: совсем молодые Браун и какая-то заливисто смеющаяся женщина и молодой человек с мрачным выражением лица (эта фотография остается без всякого движения). - О, профессор, вы хотите показать мне Вашу спальню? – не сдержалась Кассиопея. – Довольно типично для преподавателей маггловедения в последнее время, к слову сказать. Браун ее проигнорировал. Возможно, она была одним из немногих людей перед которыми он вообще не притворялся. Она его не интересовала, он же ей казался невыносимо скучным. - Место нашего назначения - коттедж Гэвина МакГинна, - сообщил ей Браун, вручая горшочек с летучим порохом. – После Вас. - Вы слишком добры, - просияла Касси, зачерпнув полную ладонь, вспомнив о любви Брауна к экономии. - Коттедж МакГинна, - сообщила она прохладному пламени. * * * Изящно выйти из камина не получилось – мантия слегка зацепилась за край, но, по крайней мере, удалось удержаться на ногах. Хвала кому-нибудь там, еще ничего не началось. Опоздать на встречу было бы ужасно, одна мысль об этом заставляла начать паниковать. Вслед за ней из пламени невозмутимо шагнул Браун. Не удостоив Кассиопею взглядом, он прошел вперед, коротко с кем-то поздоровался, потом кивнул еще кому-то, занял свое место и немедленно оказался втянут в какой-то наверняка удивительно неинтересный разговор. Касси поискала взглядом отца (его еще не было, наверно, как обычно, появится в последнюю секунду) и сразу заметила идиота-Карвера. Тот, с его вечно нервозным выражением лица, чего-то напряженно ждал. Она кивнула ему и ухмыльнулась, когда он торопливо отвел взгляд. Кассиопея прислонилась к стене и продолжила наблюдать за ново приходящими. Браун прервал разговор, чтобы поздороваться с какой-то блондинкой с жалким несчастным лицом. Как же ее зовут? На лице Брауна – такое органичное и честное участие, будто он рад ее видеть: эту согнувшуюся довольно жалкую девицу. Касси внезапно подумалось, что если бы не забитое выражение лица, она могла бы быть красивой. Уложить ей волосы, накрасить ее, заставить держать спину прямо… Хотя это затравленное выражение лица никуда не исчезнет. Жертва. Вот кто она. Профессиональная жертва. Кассиопея не могла удержать довольной улыбки при мысли об этом, после чего решительно направилась к этой… девушке (неплохо было бы вспомнить ее имя, кстати) и опустилась рядом с ней, коротко поздоровавшись. Говорить с ней даже необязательно, достаточно этой упоительной волны паники, исходящей от нее.
Lawrence Hawking: За окном смеркалось. Я устало потер лоб и прикрыл глаза. Последнее время дела в конторе шли неплохо: было много заказов, большая часть из которых - очень и очень дорогостоящий эксклюзив. Я мысленно посчитал будущую выручку, и мои губы растянулись почти в злорадной усмешке: я успешный бизнесмен, кто бы мог подумать. В данный момент моему состоянию могли бы позавидовать очень многие задирающие нос дворяне из великих и ужасных пожирателей смерти его темнейшества, которые до сих пор воротят нос от моего семейного древа, хотя сами не потрудились заработать ни копейки, окромя своих чиновничьих окладов, и кичатся этим. Я встал и посмотрел на часы. Безупречно подведенные, они показывали без пяти минут девять. Следует быть пунктуальным. Ненавижу эти встречи: много слов, мало дела. Одни чванливые петухи и курицы, стремящиеся доказать свое превосходство друг перед другом и оказаться на табурете, ближайшем к Лорду. С-к-у-к-а. Мягко апарирую в зал. Отточенным движением поправляю ворот костюма и медленным взглядом оглядываю зал: почти все в сборе. Иду к своему псевдопочетному месту рядом с семейством Малфоев. Интересные личности, надо сказать. Одни из немногих в этом зале, кто может меня чем-то заинтересовать. Небрежно киваю присутствующим. Острить сегодня желания не было - устал. Да и себе дороже связываться. Лорд как всегда опаздывает. Его излишне эксцентричные появления первое время вызывали у меня безудержное желание то ли расхохотаться, то ли уйти из этого дурдома, но потом привык, стало не просто не смешно, а до отвращения скучно. Интересно, может, сегодня он вылезет из под стола в розовых панталонах поверх мантии? А может, свалится с пыльной люстры в костюме летучей мыши? Хоть какое-то разнообразие. Интересно бы было посмотреть на Их лица, если бы Они узнали, какую игру я веду и сколько лет мне удается (и слава богу) дурить Им головы, да еще и в моей фирменной издевательской манере. Я расслабленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Ludlow Wellington: Я явился на собрание в числе последних. Слава Мерлину, Лорда еще не было, иначе не миновать его гнева. Впрочем, он итак в последнее время не особо мной доволен. Да чего уж там, я и сам собой недоволен, и когда было наоборот уже и не припомню. Пожалуй, только в самом начале всей этой кампании по возвращению Его Темнейшества в наш бренный мир. Да и то не преуспел, а все, с позволения сказать, лавры достались Валькирии с Уолтером. Сомнительные, конечно, но тем не менее. Поприветствовал тех из собравшихся, кто заметил мое появление, кивком, и занял свое место за столом. К счастью, заметили немногие. Не хотелось сегодня попадаться кому бы то ни было на глаза, вообще не хотелось здесь находиться. И ноги на собрание не несли совершенно. Наверное, так и бывает, когда ты сильно… нет, очень сильно, облажаешься. Я бы предпочел, чтобы «радушные хозяева», у которых «в гостях» я провел последних несколько «незабываемых» дней, завершили наше общение иначе. Чтобы меня сейчас здесь не сидело. Ну что ж, Уолту я никогда не нравился, впрочем, это было взаимно, и, следовательно, сделал он так, а не иначе, специально. Настроение присутствующих было настолько разнообразным, что будь я каким-нибудь эмпатом, впору было вешаться. Настолько всё отчего-то казалось диким. До боли в пальцах, стиснул подлокотник стула, остановив свой взгляд на Люциусе Малфое, который выглядел крайне озабоченным. Что-то затевается, или это просто нервы пожилого человека взяли верх? В любом случае, скоро все всё узнают. Скорее бы.
Vespasia Macnair: Добрый вечер, лапушки. Вы все так притихли, вжались в свои сиденья, трясутся словно двоечники, которых вот-вот вызовут к доске. Смотреть тошно. Легонько касаюсь ладонью предплечья мужа. Спасибо, любимый, ты избавил меня от надобности здороваться с каждым в этой комнате по отдельности, поприветствовав всех разом. От тебя просто веет уверенностью и превосходством, и, как все знают, небезосновательно. Я до сих пор смакую послевкусие твоего успеха с терактом в Косом переулке, как никогда чувствую гордость от того, что иду под руку с тобой. Великая честь, оказанная нам Темным Лордом - собственноручно очернить того, кто предал нас и все, чему нас учил. Чтоб ты сдох, Уолтер Сазерленд. Я готова целовать ботинки Соула, лишь бы он разрешил мне лично затянуть удавку у тебя на шее. Когда придет время, разумеется. Занимаю свое место слева от мужа и откинув с лица серебристые локоны (сменила цвет специально к торжественному случаю пару минут назад), я неторопливо обвожу взглядом присутствующих. Так-так-так. Что-то в нашем мире меняется, а что-то Малфой. Та же драма отца и сына. Что еще? Хоккинг, сидящий напротив, показушно медитирует, откинувшись на спинку стула. Лыбящийся Стирлинг, скучающий Пьюси, молодняк на галерке, Крауч домашний из семейства Роули... Ничего интересного.
Lira Indrik: Я не знаю, что случилось у ребят на работе, но сегодня оба были не то в угаре, не то в ударе - я так и не поняла, если честно. Флеминг со своими штучками просто меня покорил6 такого вкусного ростбифа я давно не ела. Регнер - сама галантность. В общем, я сегодня была прямо неожиданно удовлетворена ими обоими. Хочешь, что бы о тебе вспоминали и звонили чаще? Займи у них денег! Сами деньги мне были не нужны, а вот без внимания я как-то заскучала... Да и Френсис что-то уже надоел - нет, надо определенно искать нового любовника. Но пока я ещё не нашла оного, я поехала к Йоргенсенам. Нарядившись, как на обед к Министру Магии, я трансгрессировала в казино. Где же их ещё можно было найти? **** Такого красивого приёма у меня давно не было: и "Присядь, пожалуйста", и вино, и мантию мою взяли... Какой сервис! И даже не спросили, на что мне деньги в этот раз. Странно. А потом ещё и этот ужин. В общем, я сдалась под их напором и согласилась. **** Флеминг кулинар от не знаю кого, но это было просто фантастически. Я сначала отнекивалась: диета, мне просто вина... а потом увидела мясо, и моя диета пошла к троллю. Когда метка зажглась, мы были, мягко говоря, удивлены: у меня из рук выскользнуло вино, Флеминг обжегся, Регнер поранил палец. Что-то будет. **** Особняк МаКгинна мне не нравится: слишком пошлый, на мой вкус. В зал мы пришли одними из последних. Малфои в полном составе: я улыбнулась Драко, кивнула Люциусу, кивнула чете Макнейров. Закатила глаза на активное махание Стирлинга. Идиот. Пьюси отчаянно скучал, бедняжка... О, ещё одно приятное глазу лицо. Мда, Шварц, бегство не сделало тебя краше... Я посмотрела на сидящих за столом. Квентина не было. Я сжала руку Флемингу. Мы сели по правую руку от главного кресла. Спокойно, Лира. Сейчас он придет. И не из такого выпутывался.
Reg & Flem Jorgensen: Никогда не думал, что вызов к Лорду в какой-то момент моей жизни станет…не то, что бы неуместен…да, возможно, так и есть. История с Рейвенвудами, конечно, одна из причин. Вторая причина – Лира. Нужно уделять друзьям внимание. Друзьям и должникам. А, ты все-таки хотел пригласить ту журналистку на ужин к нам? Вот она бы точно не отказалась, она вообще, как мне показалось, особа крайне…альтруистичная. Как это знакомо – быть соучастниками. Те же лица, тот же риск. Но получится ли в этот раз выйти из воды сухими? И все ли выйдут вообще? Флеминг умеет делать дела и получать удовольствие от жизни одновременно. Нам нужна встреча с Лирой, ну а еще нам нужно, чтобы она вернула некоторые старые долги, или, по крайней мере, не набирала новых. Лире нужно общение, ну и деньги, конечно. Как видите, интересы в точности дублируются. А еще Флеминг умеет профессионально очаровывать людей своими кулинарными выкрутасами, в отличие от меня. Какая ирония – из-за ухаживаний Флеминга Лира даже вела себя расслабленнее, чем обычно, и всем видом показывала, что сегодня он в фаворе, а тот только и думает о том, что делать с проблемой Квентина. Хотя нет, я не могу точно знать, я думал о Лире. Когда мы собираемся втроем, без Рейвенвудов, я чувствую некоторую двусмысленность всего происходящего. Я знаю, что Лира чувствует ко мне. Я догадываюсь, что она чувствует к Флемингу. А вот Флем…неважно. **** Но вот и метка проявила себя. Господа, делаем ставки. **** Мы не последние, вот и славно. Забавно, после того инцидента сидеть по одну сторону с Малфоем. Или вообще, находиться в одном помещении со Стирлингом. Потом. Все будет потом. Ага, Шварц на месте, но где же… Он опаздывает. Ого, даже легкая паника. Почему так? Он же знает про возможные последствия. Это и правда неприятно. Спокойно, это просто нервы. Лира тоже почувствовала что-то неладное и сжала руку Флеминга. Очаровательно. Я уже упоминал, что даже за столом мое место находится между этими двумя?
Huckleberry Rowle: Как и следовало ожидать, раньше меня в особняк МакГинна явился разве что Малфой-старший. На самом деле, он тоже не всегда меня опережает, но сегодня от него веяло помпезной загадочностью и преисполненностью какой-то важной миссии. Ничто из этого меня не особенно удивило: все же старик в последнее время стал птицей слишком высокого полета и крепко вошел в круг доверия Темного Лорда. Остальным же неизменно нужно было время, чтобы закончить со своими мнимыми никчемными делами и доставить себя на место собрания. Ну, я лишен подобного недостатка. У меня нет ни работы, ни семьи, которыми я мог бы дорожить, лишь смехотворно огромный опустевший дом рода, чью фамилию мне приходится носить, и верность Темному Лорду. Я холодно кивнул предателю Стирлингу (хоть он и наиболее близок к тому, чтобы назвать его другом, по-моему, я все же имею право злиться на него за те бесконечные 13 лет) - он, в свою очередь, даже не обратил на меня внимания. После него начали подходить другие, и вскоре кто-то занял место рядом со мной. Почти каждое собрание у меня был новый сосед, и сегодня этим "кем-то" оказался Гильдебранд Макнейр - очевидно, невероятно гордый собой после ловко провернутого теракта. Он нисколько не скрывал своего (и практически общепринятого) отношения ко мне - я ответил ему не менее презрительным взглядом. Напыщенные уроды. Считают, что раз однократно положительно отличились перед Лордом, то сразу же вознеслись выше всех других. Хотя, если бы не это стадо высокородных баранов, борющихся за место под солнцем, то Ему было бы гораздо тяжелее набирать мощь и укреплять свои позиции здесь - в мире, где он считается навсегда побежденным и умерщвленным. Жаль, самых достойных и кому следовало бы действительно сказать "спасибо", я так и не застал. Может, кому-то и удалось не заметить не слишком удачную аппарацию Гвен, но только не мне. По правде сказать, я не очень-то ожидал, что она сегодня появится, но страх перед тем, как ее отсутствие мог бы расценить Темный Лорд, определенно сыграл свою роль. Я не мог перестать следить за тем, как она, тихо шелестя извинения, выбирает для себя самый дальний угол - опять - ровно как и не мог избавиться от щемящего чувства вины и сожаления. Но вскоре мысли о Гвен и размышления, стоит ли сейчас подойти к ней и попытаться заговорить и станет ли она со мной говорить, не отгородится ли и не отвернется, - выветрились, исчезли, будто и не было их. Никогда не знаешь, в какую минуту Темный Лорд появится: неожиданными всегда были как сами собрания, так и появление Его на них. Не было слышно ни шагов, ни хлопка аппарации. Вообще не знаю, как я понял, что он вот-вот окажется прямо за дверьми - я просто, будто по команде, встал, чтобы встретить его, как он того заслуживает. Пора.
Lincoln Soul: The animals, the animals trapped, trapped, trapped 'till the cage is full. The cage is full - stay awake; in the dark, count mistakes. The sun is out, the day is new, And everyone is waiting, waiting on you, And you've got time. Проводить сегодня массовое собрание было, на самом деле, совершенно необязательно - равно как, впрочем, и все остальные. Он прекрасно мог бы обойтись без всей этой возни "верных" последователей, от присутствия которых в зале для приемов так и разило тупым страхом вперемежку с жалковатым, раболепным восторгом, - просто вычленив нескольких необходимых ему людей и использовав лишь их для осуществления замысла в обстановке более приватной. Однако никогда нельзя было недооценивать экстремальные ситуации и пользу их влияния на слабых. То, что он собирался показать им на этот раз, должно было послужить для всех неплохим уроком на будущее. Тем более, умелое ведение собрания могло привести к интересным результатам; например, к разоблачению чьих-либо провинностей, скрытых лишь пока у кого-нибудь нервы не выдержат театральной паузы. Удивительно, какими трусливыми и безмозглыми порой показывали себя самые горделивые и расчетливые с виду люди, чуть дело доходило до угроз их личной безопасности - даже если они были лишь химерами неустойчивого человеческого воображения. Часы на каминной полке показывали уже далеко за девять; значит, в особняке МакГинна все должны были уже собраться. Все декорации, реквизит, актеры должны были уже быть готовы к тому маленькому спектаклю, о котором большинство его участников даже не подозревало, и это было даже могло бы вызвать у Линкольна Соула возбуждение предвкушения, если бы он не был так спокоен, холоден и стар. Движение к высочайшему престолу величия и господства теперь казалось ему старой знакомой игрой, с единственной разницей, что на этот раз он не собирался позволить восторжествовать врагу. На этот раз он обдумал все риски, просчитал все наперед; четко знал, какие цели ему нужно преследовать, и не собирался зацикливаться на мелочах, как в прошлом, когда он был еще несмышленым юнцом. Все время раньше он был слеп; сейчас - все видел, чувствовал, понимал. Судьба дала ему третий шанс, и он ни за что не должен был его упустить. На людях он использовал в Хогвартсе камин: чтобы ни у кого не вызывали вопросов его необычайные магические способности, позволяющие трансгрессировать даже в пределах заколдованного замка. Только один человек был способен на это раньше; но вот теперь, несмотря на все исхищрения старика, он все-таки проник в великую alma mater, во все ее самые темные и невероятные тайны, и стал здесь всесилен. Теперь, в кабинете защиты от темных сил (забавно, очень забавно), наедине с собой, таиться не было никакой необходимости. Линкольн Соул щелкнул холодными пальцами: звук получился такой, будто где-то вдалеке лопнул полый сосуд из слоновой кости. Его скульптурная фигура в мантии, только что возвышавшаяся надо всем в комнате, бесшумно схлопнулась в черный клубок и исчезла. *** Его шаги по каменному полу холла - размеренные, тяжелые, гулкие - сразу стало слышно в зале. Он было думал сделать привычное небрежное движение рукой, чтобы заставить двери распахнуться, однако этого не потребовалось: верный фанатик Крауч спешно раскрыл их перед ним сам, за что даже был удостоен одобрительного взгляда. Разговоры, если таковые велись, все разом стихли; слуги Линкольна молча встали. Его кресло находилось во главе стола, на другом конце комнаты; он направился туда в тишине (сопровождаемый подобострастно семенящим следом Гекльберри), мимоходом обводя лица присутствующих пристальным, пытливым взглядом пронзительных голубых глаз. Страх. Восторг. Показушное равнодушие. Спокойствие. Кто-то нарочито бесстрастно смотрел в пустоту прямо перед собой, кто-то прятал глаза, вперившись в пол, кто-то, напротив, так и ловил его взгляд изо всех сил, как какое-то высшее благословение. Такие юные, такие беспомощные, такие бесполезные без его руководства. Стоит ему снова исчезнуть - и их мнимое единство рассыплется, как бисер... Одно сиденье пустовало. Скользнув взглядом по нему, Линкольн, по-прежнему не проронив ни слова, медленно опустился на свой трон и сел, чуть наклонившись к столу, прямо, как робот, положив ладони со скрещенными в замок пальцами прямо перед собой. Еще несколько секунд пронаблюдав безмолвный парад новой (по большей части) гвардии Пожирателей, он, наконец, позволил своим слугам сесть - легким взмахом правой руки. - Очень рад, что вы все откликнулись сегодня на мой зов. - Его сахарный, ленивый, почти приветливый голос разнесся по залу громоподобным мурлыкающим эхом. - Мы очень давно не виделись, не так ли? Чувствую необходимость пояснить, какие события последнего месяца оказались важны настолько, чтобы ради ознакомления с ними оторвать вас от дел. - (Если вы не почувствовали сарказма в этой фразе - возможно, вы Себастьян Стирлинг не очень умны.) - Я начну издалека. Вероятно, многие из вас недоумевали, чего я хотел добиться, когда в сентябре прошлого года поступил в Хогвартс на пост профессора защиты от темных искусств... - (Многие улыбаются, даже смеются - будто это веселая шутка. Он позволил себе дернуть уголками губ.) - Естественно, мне ничего не нужно было ни от преподавателей, ни от студентов. Мне нужен был сам замок. С самого начала - только замок и его тайны. Все прекрасно осведомлены, что древние стены Хогвартса охраняют великую силу; но никто даже не догадывается, на что она на самом деле способна. Он обвел взглядом лица присутствующих, и, к разочарованию, только на одном - Люциуса, естественно - увидел тень действительного понимания сути произнесенного. И то потому, что тот излагаемую сейчас информацию узнал задолго до собрания, а сейчас только мог внимательно и спокойно смотреть на своего господина, медленно перебирая в руках эту свою фамильную безделушку. Линкольн откинулся на спинку своего громадного кресла и, в своем любимом жесте соединив тонкие пальцы у лица, устремил взгляд в потолок, как будто говоря с пустотой. - Вы все прекрасно знаете, как в молодости я пытался обеспечить себе бессмертие путем простейшей механической защиты своей души крестражами. Мне пришлось пережить смерть, чтобы понять, насколько опрометчиво это было - доверить частицы своей жизненной субстанции посторонним предметам, безопасность которых гарантировали лишь мои заклинания, а не я сам. Это привело к тому, что шесть из семи частей моей души утеряны; а я, как бы раньше ни считал бездушную жизнь допустимой и даже более приемлемой, теперь ощущаю свою неполноценность. Теперь слишком многие области древней, сильнейшей магии, которые могли бы помочь мне победить в этой войне, стали для меня недоступны. Благодаря переселению душ, которому я подвергся уже дважды, мое тело не может быть уничтожено; однако в таком, почти бездушном состоянии, оно никогда не будет достаточно сильно. Я понимал это сразу, с самого начала, с момента воскрешения. Никогда - если только я не смогу найти источник бесконечной регенерации, бесконечного душевного восстановления, а, следовательно, бессмертия. Легенды говорили, что таковой следует искать в Хогвартсе. В юности я не верил этим легендам. О школе всегда ходило множество фольклорных слухов, и во время своей учебы там я убедился, что слишком многие из них - ложь. Однако сейчас я осознаю, что, возможно, просто плохо искал тогда. Иначе как можно было бы объяснить то, что моя цель все это время каждый день была рядом, буквально у меня под ногами? Удивительно, как случайны порой все судьбоносные вещи. Как профессор защиты от темных искусств, я вызвался исследовать снова открывшиеся древние залы, - и обнаружил там то, что до этого безуспешно искал на протяжении полугода. Воскрешающую комнату из легенды о наследии Ровены Рейвенкло. Третью комнату - о пяти углах, со стенами, подобными зеркалу, и куполом, подобным горизонту. Это не самая популярная легенда об основателях Хогвартса - потому, что сама госпожа Рейвенкло сделала все возможное, чтобы сохранить свою маленькую шутку в тайне. Возможно, ни один из вас никогда не слышал о ней. Но Ровена, гениальная волшебница, действительно создала источник бессмертия: пространство, полное концентрированной магической энергии, способной излечить далеко не только телесные недуги. Я нашел саму комнату практически сразу; все это время потребовалось на то, чтобы прояснить схему, по которой изобретение функционирует... Его речь прервал звук тихого постукивания створок двери - и шагов, таких же тихих: этот человек явно не хотел быть замеченным, пока виновато крался к своему месту за столом. Линкольну не потребовалось отводить взгляда от серого сводчатого потолка, чтобы опознать опоздавшего. Не меняя позы, он вдруг неожиданно проговорил своим миролюбиво-слащавым голосом, конечно, не предвещающим ничего хорошего: - Какая честь, что вы соблаговолили почтить нас присутствием, мистер Рейвенвуд. Возможно, мне следует ради вас повторить все вышесказанное? - Он плавно перевел взгляд на провинившегося Пожирателя, и на губах у него играла саркастическая улыбка. Рейвенвуд застыл на месте, не представляя, как ему выкрутиться. От этой его испуганной нерешительности и сконфуженности Линкольну стало противно. - Сядьте! - вдруг резко прорычал он, мгновенно убрав с лица маску шутливой приветливости. Рейвенвуд тут же в панике шарахнулся к стулу. - Спасибо, милейший. Итак... Я не буду вдаваться в разъяснение сложных систем заклинаний, которые помогли мне вновь заставить тысячелетнюю магию стать работоспособной. Вам нужно лишь знать о той части дела, которая сегодня потребовала вашего здесь присутствия. Воскрешающая комната не работает без жертвы. Я смогу достигнуть восстановления полноценности души только в том случае, если доброволец создаст крестраж и передаст его мне, а я, находясь в Третьей комнате, впитаю часть его души, чтобы открыть себе путь к новым силам и новым возможностям. Краем глаза он заметил, что в зале кто-то начал безудержно размахивать рукой, из кожи вон вылезая, чтобы быть замеченным. О, без сомнений, самое жалкое зрелище - люди, которые бессильно пытаются доказать свою значимость. - Что, у нас уже есть добровольцы? - лениво усмехнулся он. - Однако дослушайте до конца, возможно, ваш энтузиазм поутихнет. Дело в том, что доброволец, который пожертвует мне свою душу, создав крестраж, уже давно найден. Вопрос лишь в том, кого из вас он для этого убьет.
Quentin Ravenwood: С тех пор, как предплечье впервые взорвалось болью, прошло уже приличное количество времени, и теперь единственное, на чем мог сосредоточиться Квентин - на этой боли, что прожигала руку до кости, и на том, что он безнадежно опаздывает на собрание. Вероятно, Темный Лорд должен был появиться с минуты на минуту, если уже не появился. Последнее, что сейчас Квентину нужно - прогневить еще и его, но здесь он был рабом ситуации и ничего не мог сделать. Собеседник Рейвенвуда и еще две фигуры за спиной, одна из которых казалась неуловимо знакомой, - против троих ему точно противопоставить нечего. Когда он, проклянув низкий болевой порог, с трудом сдержал порыв схватиться за предплечье, человек, сидящий перед ним и странно напоминающий жука-палочника и лягушку одновременно, одарил его понимающей снисходительной ухмылкой, что была заметна даже сквозь матерчатую маску, и как ни в чем не бывало продолжил тянуть время своими пространными рассуждениями, из которых Квентин давно бросил попытки почерпнуть какую-либо полезную информацию. Если из них кто-то здесь реально и говорит, то это он, а не противник. Когда, наконец, его слух уловил расслабленно-насмешливую фразу "Вы свободны, мистер Рейвенвуд", Квентин не заставил приглашать себя дважды - тут же сорвался с места... ...и все равно опоздал. А также не смог остаться незамеченным: все его попытки по-тихому пробраться к своему месту пошли крахом. Стоило Квентину услышать обращение к себе, как он застыл на месте, стараясь скрыть страх за выражением то ли смирения, то ли даже некого вызова, и слова "Нет, спасибо" застряли поперек вмиг пересохшего горла. Впрочем, на его счастье, Линкольн Соул не стал тратить на опоздавшего свое драгоценное внимание более необходимого и резко рыкнул, чем эффективно вывел из состояния оцепенения - Квентин лишь надеялся, что вздрогнул он не слишком сильно, прежде чем бодрой рысцой продолжить движение к своему месту. Пронесло. Пока - пронесло. В конце концов, даже пропустил он, по-видимому, только прелюдию. Если и нет, то узнает об этом уже только после окончания собрания. Хотя спустя пару минут он уже не был в этом так уверен. В то, что происходило впоследствии, Квентин вслушивался вполуха, временно сосредоточившись на том, чтобы просто постараться успокоиться, но последняя фраза заставила обратить на себя внимание и была уяснена прекрасно: -...Вопрос лишь в том, кого из вас он для этого убьет. После нее в зале воцарилась тишина. Что?.. Он переглянулся с сидящим рядом Флемингом, перевел взгляд на находившегося напротив Шварца, потом на Пьюси, оборотней, чету Макнейров. Судя по нервным и натянутым движениям, даже Роули не горел желанием становиться смертником сегодня. Но что-то Рейвенвуду подсказывало, что и на эту роль у Волдеморта припасена кандидатура - на случай, если никто другой не вызовется. А может даже - если и вызовется. Только кто? Едва успокоившаяся, скорость пульса вновь поползла вверх.
полная версия страницы